Письма Йони: портрет героя - [29]

Праздничный отпуск ты проведешь в полном отдыхе – в сне, чтении, писании писем. Ведь это, наконец, праздник, а с праздником приходит отдых. Эту ночь снова проведешь в засаде, и последующие – снова и снова.

Несмотря ни на что, есть во всем происходящем большое очарование. Я лежал в дозоре не раз и буду лежать еще. Я только хотел передать вам часть своих впечатлений в канун Нового года.

Любимый мой Идо! 5. 10. 65

Мне кажется, будто тринадцать лет тебе исполнилось давным-давно. Когда два месяца назад я увидел, как ты спускаешься с борта самолета, я не поверил своим глазам. Для иных младшие братья – помеха, но моя главная

гордость в том, что награжден я двумя такими чудесными братьями.

Не знаю, почувствовал ли ты, как грустно мне было, что я мало тебя видел летом. Мне казалось, что часто ты держишься в стороне, не желая быть мне в тягость. Это совершенно неверно. Ты ведь знаешь – если бы я этого опасался, то не звал бы тебя с собой. Жаль, что мы были ¦месте слишком мало. Мне посчастливилось иметь такого мликолепного брата, а в обществе его я обречен находиться совсем редко.

Через год или, может, более того, мы увидимся снова; ты будешь учиться в гимназии (по правде говоря, мне и сейчас трудно представить тебя учеником восьмого класса), а я все еще, как говорится, буду "обливаться потом" где-то в армии. Какой будет наша следующая встреча?

Мне всегда трудно выражать свои чувства. И когда я пишу в начале письма: "Любимый Идо", я хочу, чтобы ты знал, что слова эти идут из глубины сердца. Нет у меня ничего дороже моих двух братьев. Ведь благодаря им я считаю, что мне так посчастливилось в жизни, так повезло.

Что пожелать тебе ко дню бар-мицвы? Ты идешь по правильному пути, а тот, кто так идет и смотрит вперед – обязательно достигнет цели. Видишь ли – я так полагаюсь на твой здравый смысл и понятливость, что, кажется, мне остается только пожелать, чтобы ты продолжал так же, как и до сих пор.

Твой любящий брат Йони.

Шалом вам, дорогие и любимые! 18. 10. 65

Получили в прошлое воскресенье отпуск на целых девять дней. Сейчас вторник, сегодня вечером я возвращаюсь на базу. Отпуск я решил использовать для прогулок по стране, так и сделал.

Уже в воскресенье отправились мы вместе с Тути (между прочим, мы с ней больше не "пара") на экскурсию по Верхней Галилее. Поднялись на высокий горный хребет, известный под именем Галилейской горы, откуда было ясно видно половину страны, от гигантского Хер-

мона на севере и до южной точки Кинерета. Одним из самых красивых мест во время экскурсии была пещера Альмы, названная по имени расположенного поблизости мошава. Пещера эта огромная, полная сталактитов самых разных цветов и оттенков. В конце ее – отверстие, начало гигантского подземного лабиринта, который тянется на сотни метров и до конца которого еще никто не добирался. Я спустился туда на длину привязанной к порогу веревки, и, как видно, и в самом деле нет конца этой великолепной пещере. Побывали мы в долине Дишона, полной зайцев; поднимались на гору Мерон (Джармак) и ночевали на берегу Кинерета. Домой вернулись в среду днем.

Два дня я отдыхал дома и в пятницу снова отправился на экскурсию, на этот раз в одиночку. Поскольку в большинстве прогулок по стране требуется оружие, я взял е собой свой "узи". Пошел побродить по Иудейской пустыне. Побывал в некоторых местах, которые посетили мама и Идо, когда были в стране, а именно в Араде (ты права, мама, место великолепное) и Эйн-Геди. Не было горы в районе Эйн-Геди, на которую я бы не поднялся. И тот, кто не знает, какой вид открывается с горных вершин на Мертвое море, тот не знает, что такое захватывающее зрелище.

Думаю, что я использовал отпуск до предела, и возвращаюсь в армию довольный и спокойный.

Дорогие папа, мама, Биби и Идо! 23.10. 65

Писал вам на прошлой неделе о том, что много путешествовал по стране. Успел рассказать лишь о некоторых местах, где побывал, не вдаваясь для краткости в подробности. И сейчас не стану этого делать потому, что даже если бы я описывал и описывал красоту того или иного места, то всей красоты все равно бы не передал. Постараюсь так устроить, чтобы в следующий ваш приезд вы сами получше посмотрели страну. Сейчас мне хочется рассказать о том глубоком впечатлении, которое эти прогулки и походы произвели на меня. Признаюсь, что до сих пор я, если можно так выразиться.

не чувствовал страны. Думаю, что Биби ее чувствовал лучше меня. Отец также не раз говорил "о нашей стране". Но я до сих пор не чувствовал ее с такой силой. Знал, что страна существует, что в настоящее время я здесь живу и, если придется, буду воевать за нее. Но почувствовал я это место, эту землю, горы и долины Израиля – только теперь.

Когда ты в армии и проходишь страну вдоль и поперек в походах, то восторг перед ее красотой как-то отступает – из-за скорости передвижения, монотонного и долгого, а также из-за пылающего солнца и заливающего лицо и тело пота, из-за сухости во рту и полупустой фляги или из-за тяжести вещмешка за спиной и винтовки в руке. Ты не можешь восхищаться красотой холма, когда ты его атакуешь, и весь он залит огнем. Максимум – вспыхнет в мозгу картина и исчезнет.