Письма Йони: портрет героя - [2]

Я смотрю в окно и вижу бледный-бледный месяц, закутанный туманным небом. И тусклый свет месяца не освещает ничего. Я смотрю на небо, и нет на нем звезд, повсюду тьма. Между небом и окном виднеются концы голых веток двух огромных деревьев, и сквозь них падает сверху пятно света.

Не знаю, для чего я описал месяц. Может быть, для того, чтобы ты поняла чувство, владеющее мною в эту минуту, после часу ночи. Не преходящее, характерное только для этой ночи чувство, а возникающее постоянно. Я живу в определенной действительности, но действительность эта не задевает меня…

Дорогой Коше! 8. 4.63

Как это ты возник, словно утренняя звезда? Твое письмо озарило мою темную душу и вывело ее хоть на миг из мрака к свету. Пойди к Эфраиму Кишону и получи от него рекомендацию для написания работы о юморесках а Израиле. Твои жалкие шутки меня почти рассмешили.

Послушай, тебе нет смысла слать бомбы замедленного действия по почте, потому что я взрываюсь и без того – от ожидания той минуты, когда смогу вернуться. Кроме того, бомба стоит денег; кроме того – мне жить хочется.

"Страна больших просторов", – сказал Йони. Но в окружающем меня пространстве не хватает воздуха для дыханья. Я соскучился по стране тесной, жаркой, паршивой, грязной, по стране, больше шестидесяти процентов которой занято пустыней, по стране, где не быть членом партии – преступление, по стране, которую с трудом найдешь на карте мира, по стране, полной уникальных проблем, по стране глупых убийц, не знающих, что если хочешь от кого-нибудь избавиться, то не следует его об этом предупреждать (бомбы, друг мой, бомбы!).

Друг мой, я – отличник, одолел английский и прочие трудности. Выяснилось, что при желании я могу выучить все, что нужно. Стоит только постараться. В настоящий момент я нахожусь в приподнятом настроении. У меня каникулы. Только что вернулся от Ноэми*из Вашингтона.

Тоскую больше обычного (серьезно!) и получил письмо из Израиля (то есть от Коше). Отвечай побыстрей, иначе я впаду в депрессию и не удостоюсь увидеть любимой страны, дорогих мне душ – отцов, детей и проч.

Коше! 10.4.63

Я настроен писать письма. Твое последнее письмо пробудило во мне желание возобновить связь с теми, кого я покинул. Почему я не писал до сих пор – не знаю. Но совершенно ясно, что отныне буду писать.

Я нашел себе в Америке новое занятие – пропаганду в пользу Израиля. Месяц назад меня интервьюировали для школьного журнала. По-видимому, интервью прошло весьма успешно. В результате меня приглашают в дома, на вечера и т. п., родители стремятся со мной познакомиться. вчера сидел до часу ночи с четырьмя девушками и парнем и агитировал за сионизм и проч. Рад отметить, что обнаружил здесь несколько человеческих созданий с высоким уровнем интеллекта. Беда здешних ребят в том, что в их жизни мало внутреннего содержания, что проводят они ее как во сне или в игре.

Рина! 20. 4. 63

Давным-давно, почти год назад, когда я стал командиром "Аразим", мне пришлось прежде всего создать руководящий центр, искать инструкторов, и тогда – мы еще не были знакомы – я просил тебя оставить работу в Эйн-Геди и стать инструктором в "Аразим". Ты заговорила… и мне вдруг пришло в голову: жаль ее, она слишком много думает!

Мне жаль тебя и каждого, кто бьется в водовороте жизни, в той жизни, какой мы ее видим, во всей ее немощи и уродстве. Между тем известно, что есть люди, которые считают, что их жизнь полноценна, несмотря на отсутствие в ней цели и какого-либо будущего. Тысячу раз я завидовал детям и тысячу раз возвращался мысленно в прошлое – в цельный мир ребенка, глядящего из зарослей травы глазами, полными восхищения и любви, на мир, который весь принадлежит ему, а он – принадлежит миру.

Однажды мне кто-то сказал: "Научись любить человека, какой он есть, не пытайся искать в нем то, что есть в тебе''. Я все еще этому не научился. Я сталкиваюсь с людьми, но при этом я – не с ними. Я живу в разрушенном и разбитом мире. Учусь – и ничего не постигаю. Почему я такой, а не другой? Мне жаль, что я не такой, как все. Не раз я думал: я родился, живу и даже творю – и в конце концов умираю, превращаюсь в прах, который будут топтать последующие поколения, а те тоже, в свою очередь, умрут, продолжая бесконечный круговорот жизни и смерти. Ведь не для того я живу, чтобы творить. Если бы так, то для чего тогда смерть? Но если я живу, чтобы умереть, то зачем жить? Зачем я родился? Ведь лучше было бы не родиться.

Инстинкт жизни заставляет меня жить. Возможно, что я живу только для того, чтобы найти ответы на вопросы, которые меня одолевают.

* * *

Пиши мне побольше об "Аразим", пиши подробно. Чем они занимаются, какие в отряде проблемы? Пиши о каждом инструкторе, об отношениях между ними. В те времена, когда я был частью "Аразим", а "Аразим" – частью меня, я должен был знать, как относятся инструкторы друг к другу, чтобы отряд мог действовать как единое целое. Я интересовался каждым, входил в их заботы и проблемы. Пишу о себе и об "Аразим" в прошедшем времени. Может, я к вам не вернусь никогда, но при всем том я ощущаю, что ваши успехи и поражения – они же и мои, и что я в состоянии повлиять на происходящее у вас.