Письма с острова Скай - [39]

Сью, у тебя сейчас достаточно треволнений без того, чтобы придумывать еще какую-то вину и небесную кару. Да, я верю в Бога. Я всегда ходил в церковь, даже в буйные студенческие годы. Конечно, тогда мне приходилось проводить больше времени в исповедальне.

Когда я был ребенком, у нас с Иви был сборник библейских рассказов, чудесная книга с картинками, и мы любили посидеть с ней ленивыми воскресными вечерами. Помню одну иллюстрацию с изображением Бога в виде безмятежного старика со снежно-белой бородой и розовыми щеками (весьма похожего на Санта-Клауса, как я сейчас понимаю). С гордостью он смотрит на только что созданный им мир. Так мог бы смотреть отец на новорожденного ребенка. Эта картинка навсегда отпечаталась в моем мозгу, и, думаю, поэтому я никогда не верил в карающего мстительного Бога. Тот добрый, по-отечески заботливый персонаж не стал бы винить меня за то, что я порой сбиваюсь с пути истинного. Он бы не отвернулся от меня из-за моих мелких прегрешений. Сью, задумайся на мгновение. В годы, когда кайзер совершает немыслимые преступления против человечества, когда здесь сражаются и убивают, разве может Бог направлять свой гнев на одинокую женщину, чей единственный грех в том, что у нее в душе слишком много любви?

Я страшно устал. Только что вернулся после суточного дежурства, где спал лишь урывками по часу-полтора. Но письмо тебе я не хотел откладывать на потом. Если не могу быть с тобой (в данном случае эпистолярно), когда нужен тебе больше всего, тогда какой смысл в том, чтобы вообще быть вместе?

Из первых строк письма ты, вероятно, заметила, что мы вновь сменили дислокацию. За это время было еще Место Второе, но там мы задержались всего на несколько дней. Теперь мы чуть ближе к фронту, но все же достаточно далеко для того, чтобы спать спокойно, не боясь, что на голову посыпятся бомбы. Это хорошо, так как с таким напряженным графиком нам нужно как следует отдыхать в перерывах.

С этими словами я отправляюсь в постель, а то у меня пальцы уже роняют карандаш. Пожалуйста, держи меня в курсе. Невзирая на обстоятельства, мне это важно. Хотел бы я быть рядом с тобой, чтобы обнять тебя, но пока большее, что я могу сделать, — это написать тебе.

Люблю тебя, моя девочка.

Дэвид

Остров Скай

28 марта 1916 года

Дэвид!

Разве могу я не волноваться? Разве могу я не думать о самом-самом худшем?

Я получила письмо от солдата из батальона Йэна, рядового Уоллеса. Он пишет, что ходил с Йэном в атаку в тот день. В сражении они потеряли друг друга. Когда прозвучала команда отступать, Уоллес побежал к окопам и видел по пути Йэна, «тяжело раненного». Йэн был так плох, что не мог сам добраться до британской траншеи, даже когда рядовой Уоллес предложил ему опереться на свое плечо. Прошло какое-то время, прежде чем на поле боя вышли санитары с носилками. Даже зная приблизительное местонахождение Йэна, указанное им рядовым Уоллесом, санитары заявили, что никого не отыскали. В смысле — никого, кому могла бы потребоваться медицинская помощь.

Финли от горя потерял голову. Они с Йэном должны были приглядывать друг за другом. Он винит себя за то, что не был там и не позаботился о нем. Он винит себя за то, что не привез Йэна домой.

Тебе легко говорить, что это не Бог наказывает меня, но ты не оказался в том аду, в котором сейчас живу я. Ты не испытываешь той муки и вины, которую испытываю я. Откуда тебе знать, что это не наказание мне? Все, чего Йэн просил от меня, — это любви, и даже этого я не могла ему дать от всего сердца. Вероятно, в этом и состоит мой грех. Думаю, за это я и наказана.

Да, я знаю, тебе не все равно, что со мной, но признай, тебе нужно оберегать и собственные интересы. Ты не хочешь, чтобы я предавалась отчаянию и думала о своем пропавшем муже. Но может, отчаяние — это то, что мне необходимо. Может, отчаяние показывает, что я ищу искупления?

Элспет

Остров Скай

12 апреля 1916 года

Дэвид!

Я не имела в виду, что ты должен прекратить писать мне. Твои письма по-прежнему почти единственное, что помогает мне держаться на плаву. Помнишь ту фразу насчет «моря хаоса»?

Наверное, мое последнее письмо показалось сердитым. Я знаю, что ты действительно переживаешь за меня. Просто я запуталась. Меня преследует чувство вины. Потом я начинаю винить себя еще и за то, что не чувствовала вины раньше. Ты что-нибудь понимаешь?

И еще я тревожусь. Несмотря на мое отношение к тебе, Йэн — мой муж, и я всегда буду его любить. Мне невыносима мысль о том, что он страдает.

Уверенности нет ни в чем. Не понимаю своих желаний. Конечно, я хочу, чтобы Йэн был цел и невредим. Но есть во мне маленькая злая часть, которую я стараюсь не замечать, и она смотрит на все с некоторым облегчением, надеясь, что в результате никаких решений принимать не придется. И тогда я испытываю новый приступ чувства вины за то, что так не уверена.

Пожалуйста, ответь мне. Я скучаю по тебе.

Э.

Остров Скай

22 апреля 1916 года

Дэйви, где ты? Почему не пишешь? Я сказала что-то такое, отчего ты отвернулся от меня? Куда бы ты ни делся, прошу: вернись. Не представляю, как буду жить без тебя.

Где ты, Дэйви?

Сью

Остров Скай