Письма с острова Скай - [28]
Пока нас не отправили на фронт, мы пытались с толком потратить то время, что осталось у нас перед началом тяжелой работы. Наша форма дает всевозможные преимущества: билеты в театр за полцены, скидки на выпивку. Мы неплохо развлекаемся, но… это все равно не похоже на тот веселый Париж, который я помню. Много театров и мюзик-холлов закрылись или работают в сокращенном режиме. Кафе закрываются рано, по ночам уличное освещение приглушено. Даже на таком расстоянии от окопов чувствуется, что этот город воюет.
За книги я тебе очень признателен, да ты и сама, покупая их, знала, как я обрадуюсь им. Смотрю, ты решительно настроена приучить меня к поэзии! Разве я не говорил тебе, что единственный поэт, которого я признаю, — это Элспет Данн? В моем рюкзаке уместился только Шекспир, но Харри берет читать Драйдена и В. С., а потом мы с ним поменяемся.
Ты права, у меня с собой есть Библия. Ее подарили мне на первое причастие. Это тонкий томик в мягком переплете из коричневой кожи, со страницами не толще крыла стрекозы, так что он идеально подходит для армейского ранца. На первой странице округлым детским почерком выведено мое имя, а где-то в Книге Руфи я припрятал локон Иви, и потому эта Библия всегда будет напоминать мне о доме.
Еще я взял с собой своего потрепанного «Гека Финна» — скорее для утешения, чем для чтения, так как я знаю всю книгу почти наизусть. Но эта старенькая книжечка всегда первой ложится в мой чемодан, когда я собираю вещи для трудных или важных путешествий: ложась в больницу (где я побывал не раз, как тебе известно), отправляясь в первое океанское плавание, уезжая учиться в колледж, переселяясь на новое место жительства. Я вынимаю ее, начинаю читать с той страницы, на которой она откроется, и в тот же миг оказываюсь в зеленом кресле в библиотеке родительского дома. Понятно, почему и на этот раз я взял ее с собой.
Наверное, глупо так думать, но для меня эта книга является чем-то вроде талисмана. Мама купила ее, чтобы читать нам с Иви, пока мы болели корью. Мы дочитали ее, и на следующий же день у Иви спала температура. И с тех пор «Гекльберри Финн» у меня стал ассоциироваться с тем всеобщим вздохом облегчения.
У тебя есть все основания спросить, зачем это неуязвимому Морту понадобился талисман. Так знай: я боюсь. Впервые в жизни я действительно боюсь чего-то осязаемого. Пересекая океан, я был в порядке и даже торопился поскорее добраться до Франции, к тому, что меня там ожидало. Но я не осознавал того, что перед тем найду в Лондоне. Там я нашел то, ради чего стоит возвращаться. Я нашел тебя, Сью.
Итак, юноша, отважно бравшийся за любое безрассудное дело, оказался бессилен перед женщиной, которую увидел впервые в жизни. Но что это за женщина! Когда ты сошла с поезда и сквозь стекло крыши на тебя упал луч солнечного света, даже атеист увидел бы в этом перст Божий. И, отступив в тень, ты продолжала сиять, как свеча. Ты сияла так до вечера. Ты говорила, а я слышал ангельский хор. Ты положила ладонь мне на руку, когда мы пошли в гостиницу, а я ощутил прикосновение крыла. Ну да, чересчур цветисто, согласен, но таково было мое состояние. Я увидел тебя, потом ты оказалась залита солнечным светом, и я вдруг испугался, что ты исчезнешь в облаке тумана. Испугался, что настанет апокалипсис, прежде чем успеет начаться наш с тобой мир.
Только когда мы ехали в такси и на углу ты чуть не упала мне на колени, я осознал, что ты живой человек, из плоти и крови. Моя кожа запомнила все места, к которым ты прикоснулась, и это ощущение сохранилось до конца дня. Не знаю, произвело ли на тебя такое же впечатление то небольшое происшествие, но мне оно напомнило, кто рядом со мной. Не парящий в высоте недосягаемый ангел, а женщина, которую я знаю лучше, чем линии на собственной ладони.
И все равно я боялся. Тот первый вечер должен был оказаться идеальным. Ужин, танец, прогулка через Риджентс-парк. Я страшился разрушить все неприличным предложением. Я хотел — о боже, как я хотел! — но никогда не посмел бы попросить.
Мне предстоит сделать небольшое признание. А может, ты и сама уже догадалась. Я впервые был с женщиной. Был с женщиной в этом смысле, разумеется. Помнишь, как ты натянула мне на плечи простыню? Я дрожал не от холода — просто был перепуган до смерти. Конечно же, я имел представление о том, что делать, — все парни говорят об этом, — но никаких конкретных инструкций у меня не было. Не хотелось ошибиться в таком деле. А потом ты засмеялась и снова поцеловала меня, и тогда я понял, что ты нервничаешь ничуть не меньше меня. Откуда мне было знать, что не существует никаких конкретных инструкций? Откуда мне было знать, что это делается… вот так?
Да, согласен: мне тоже жаль, что в те девять благословенных дней нам пришлось изредка покидать номер. Но выбора у меня не было: положение шафера обязывает. И мне кажется, Минна обрадовалась, что, кроме ее матери, среди свидетелей была еще одна женщина. На вокзале Харри пришлось отцеплять от себя Минну. Когда он вошел в вагон, она тряхнула волосами и послала ему кокетливый поцелуй. Но потом я случайно оглянулся и увидел, что силы покинули ее. На мгновение она стала похожа на маленькую девочку. Из-за ее фривольного поведения я иногда забываю, что Минна еще очень юна.
Сборник «Поговорим о странностях любви» отмечен особенностью повествовательной манеры, которую условно можно назвать лирическим юмором. Это помогает писателю и его героям даже при столкновении с самыми трудными жизненными ситуациями, вплоть до драматических, привносить в них пафос жизнеутверждения, душевную теплоту.
Герой романа «Искусство воскрешения» (2010) — Доминго Сарате Вега, более известный как Христос из Эльки, — «народный святой», проповедник и мистик, один из самых загадочных чилийцев XX века. Провидение приводит его на захудалый прииск Вошка, где обитает легендарная благочестивая блудница Магалена Меркадо. Гротескная и нежная история их отношений, протекающая в сюрреалистичных пейзажах пампы, подобна, по словам критика, первому чуду Христа — «превращению селитры чилийской пустыни в чистое золото слова». Эрнан Ривера Летельер (род.
Если в двух словах, то «желание исчезнуть» — это то, как я понимаю войну.
С Вивиан Картер хватит! Ее достало, что все в школе их маленького городка считают, что мальчишкам из футбольной команды позволено все. Она больше не хочет мириться с сексистскими шутками и домогательствами в коридорах. Но больше всего ей надоело подчиняться глупым и бессмысленным правилам. Вдохновившись бунтарской юностью своей мамы, Вивиан создает феминистские брошюры и анонимно распространяет их среди учеников школы. То, что задумывалось просто как способ выпустить пар, неожиданно находит отклик у многих девчонок в школе.
Эта книга о жизни, о том, с чем мы сталкиваемся каждый день. Лаконичные рассказы о радостях и печалях, встречах и расставаниях, любви и ненависти, дружбе и предательстве, вере и неверии, безрассудстве и расчетливости, жизни и смерти. Каждый рассказ заставит читателя задуматься и сделать вывод. Рассказы не имеют ограничения по возрасту.
Удивительная завораживающая и драматическая история одной семьи: бабушки, матери, отца, взрослой дочери, старшего сына и маленького мальчика. Все эти люди живут в подвале, лица взрослых изуродованы огнем при пожаре. А дочь и вовсе носит маску, чтобы скрыть черты, способные вызывать ужас даже у родных. Запертая в подвале семья вроде бы по-своему счастлива, но жизнь их отравляет тайна, которую взрослые хранят уже много лет. Постепенно у мальчика пробуждается желание выбраться из подвала, увидеть жизнь снаружи, тот огромный мир, где живут светлячки, о которых он знает из книг.
Маленькие девочки Циби, Магда и Ливи дают своему отцу обещание: всегда быть вместе, что бы ни случилось… В 1942 году нацисты забирают Ливи якобы для работ в Германии, и Циби, помня данное отцу обещание, следует за сестрой, чтобы защитить ее или умереть вместе с ней. Три года сестры пытаются выжить в нечеловеческих условиях концлагеря Освенцим-Биркенау. Магда остается с матерью и дедушкой, прячась на чердаке соседей или в лесу, но в конце концов тоже попадает в плен и отправляется в лагерь смерти. В Освенциме-Биркенау три сестры воссоединяются и, вспомнив отца, дают новое обещание, на этот раз друг другу: что они непременно выживут… Впервые на русском языке!
Молли Грей никогда в жизни не видела своих родителей. Воспитанная любящей и мудрой бабушкой, она работает горничной в отеле и считает это своим призванием, ведь наводить чистоту и порядок – ее подлинная страсть! А вот отношения с людьми у нее не слишком ладятся, поскольку Молли с детства была не такой, как все. Коллеги считают ее более чем странной, и у них есть на то основания. Так что в свои двадцать пять Молли одинока и в свободное от работы время то смотрит детективные сериалы, то собирает головоломки… Однако вскоре ее собственная жизнь превращается в детектив, в котором ей отведена роль главной подозреваемой, – убит постоялец отеля, богатый и могущественный мистер Блэк.
Основанный на реальных событиях жизни Людвига (Лале) Соколова, роман Хезер Моррис является свидетельством человеческого духа и силы любви, способной расцветать даже в самых темных местах. И трудно представить более темное место, чем концентрационный лагерь Освенцим/Биркенау. В 1942 году Лале, как и других словацких евреев, отправляют в Освенцим. Оказавшись там, он, благодаря тому, что говорит на нескольких языках, получает работу татуировщика и с ужасающей скоростью набивает номера новым заключенным, а за это получает некоторые привилегии: отдельную каморку, чуть получше питание и относительную свободу перемещения по лагерю.
Впервые на русском — новейший роман от лауреата многих престижных литературных премий Энтони Дорра. Эта книга, вынашивавшаяся более десяти лет, немедленно попала в списки бестселлеров — и вот уже который месяц их не покидает. «Весь невидимый нам свет» рассказывает о двигающихся, сами того не ведая, навстречу друг другу слепой французской девочке и робком немецком мальчике, которые пытаются, каждый на свой манер, выжить, пока кругом бушует война, не потерять человеческий облик и сохранить своих близких.