Письма Рафаилу Нудельману - [31]

Вы понимаете, какая ситуация: меня не интересуют рубли, а интересует меня то, чтобы эти писатели могли основать это свое издательство, и поэтому я отдаю им первое место в этой неожиданно возникшей ко мне «очереди» из Советов. Поэтому я хотел бы, пока эта инициативная группа не получит прав на издательство (или пока не получит ОТКАЗА, что представляется мне все же более вероятным в Москве…), ничего Вам не давать, но это только до конца августа. Кроме того, одновременно с этим мне написал главный редактор издаваемого в Мюнхене эмиграционного русского журнала «Страна и мир». Он прислал мне полугодовой блок номеров за вторую половину 1986 года: я считаю, что журнал вполне приличный (там перепечатали в трех номерах статью Майи Каганской о советской фантастике), но Ваш все же лучше.

Этим эмигрантам я тем более был вынужден отказать в сотрудничестве, которое мне предлагают, поскольку это могло бы в некоторой степени скомпрометировать тех авторов, которые пытаются создать небывалый в Советах прецедент. И поэтому я отвечаю Вам в первую очередь, «Страна и мир» должен будет подождать, тем более, что я давал недавно 2 интервью для «NY Times», для «Int. Herald Tribune», а еще нужно выступить для «American Broadcasting Corp.». Ну, безумно оживленная деятельность, а эта статья Вайскопфа[30] о религиозном мистицизме Горбачева представляется мне НАИскорейшей вещью в плане ситуационного анализа из всего, что до сих пор писали о Горбачеве. Из Москвы постоянно просят меня прислать фотографии, предисловия, послесловия, статьи и т. п. Забавно, потому что в нашей польской отчизне среди милостиво царствующих над нами паразитов ширится страх и фальшивое поддакивание страшным ересям Горбачева, а во вчерашнем (католическом) еженедельнике «Tygodnik Powszechny» в статье о новейшей сов. драматургии цензура (польская!) сняла несколько предложений (у нас согласно закону о прессе редакция имеет право писать «подвергнуто цензуре согласно закону от 21 июля…» и т. п.).

Но я думаю: что отсрочено, то не сбежит, и думаю также, что Вы тоже желаете успеха этим писателям в Москве, а еще переводчики (Сушниковы[31]) решили бесплатно Лема перевести, чтобы было справедливо…

Думаю, в конце концов я наверняка попаду на Ваши страницы, но не сейчас: впрочем, как я уже говорил, «Фиаско» должно выйти лишь в конце августа.

Шлю Вам самые сердечные слова дружбы

Ст. Лем

P.S. А номер 50 я не получил!

А «Мир Как Катастрофа» + изъятые цензурой фрагменты «Солярис» прошу печатать «без разрешения автора».

6 марта 1988 года, Вена

Дорогой Пан, из России приходят ко мне известия, касающиеся моих книг, в общем, хорошие, хотя и несколько раздражающие, например, что многое там печатают без получения прав через ВААП, к примеру, якобы «Смена» печатает сейчас «Рукопись, найденную в ванне», но подробностей я даже не знаю и журнала не видел[32]. Благодарю за новый номер «22», а о рецензии на «Солярис» напишу в конце этого письма. Мне самому, как Вы понимаете, очень трудно определить свое отношение к делу жизни, а ведь об этом идет речь, в конце концов? Конечно, лейтмотивы повторялись, и общая мировоззренческая позиция повторялась, а разве может быть иначе? Например, у Томаса Манна[33] мы имеем и «Волшебную гору», и «Будденброков», и «Доктора Фаустуса», и рассказы, и «Избранника», и везде можно найти главные лейтмотивы или оппозиции («здоровье – болезнь», «бездумная мещанская жизнь – искусство», и т. п.), и даже в «Признаниях авантюриста Феликса Круля» скрыт АРТИСТ, который ИГРАЕТ роль, а болезнь Королевского Высочества делает героя одухотворенным избранником. Ну, и «Лотта в Веймаре» – это лишь попытка уплаты долга, «взятого взаймы» у Гете!

Я очень неровно оцениваю свои книги. Наверное, «Фиаско» ЯВЛЯЕТСЯ каким-то возвращением к «Магелланову Облаку», но думаю, единственно дозволенной в искусстве формой возвращения: сделать лучше то, что поначалу было сделано скверно. Я не могу не принимать во внимание мои дискурсивные книги, такие, как «Сумма технологии», «Философия случая», «Диалоги», «Фантастика и футурология». Есть также «промежуточные» между ними и литературой (например, «Провокация», «Библиотека XXI века»). «Сумма» вышла именно сейчас на литовском языке, и прошу назвать мне хоть ОДНУ футурологическую книгу, которую МОЖНО печатать сейчас, через 28 лет после ее написания, чтобы она не вызывала смех и пожимание плечами. Ведь целая гора футурологии породила мышь!

«Фиаско» не очень мне нравится, я считаю, что вторая часть «Мира на земле» тоже «не вышла», – я был тогда очень болен, писал между очередными операциями, боясь, что умру, не закончив, а это для писателя является кошмаром: это Ничего НЕ оправдывает, нет в литературе никаких оправданий, но это объясняет обстоятельства возникновения книги. Последней лучшей своей вещью я считаю «Осмотр на месте», потому что там представлена совокупность нашей цивилизации, земной, с философией, религией, иронически показанная в кривом зеркале «Энции», там также показано отношение «open society» к «closed society» К. Поппера[34]. Кстати, в «Литературке» был фрагмент «Мира на земле», описывающий микроминиатюризацию оружия. С внелитературной точки зрения, то есть чисто прогностическим, удивительным моим «достижением» была «навязчивая идея» того, что Вы назвали «Микробизацией», а в «Осмотре» показана война с использованием вирусов как смертоносных генов, и доктор Кох[35], мой шведский друг, сейчас работающий экспертом по СПИД в Баварии, заметил однажды, что я – это очень удивительно – как бы предвидел вторжение вируса в цивилизацию!