Письма Рафаилу Нудельману - [14]

В-третьих, и, видимо, это было решающим фактором, они там все нынче настроены технокластично, видят в технологиях Дьявола или Антихриста, там распространена тоска по старым добрым временам (что наблюдается и в огромной части SF, и собственно утопия SF, насколько она вообще существует, практически коэкстенсивна с антинаучностью, любовью к сельской жизни, руссоизмом etc.). Отсюда там эта вера в йогов, отсюда хиппи, отсюда наркотики, коммуны, отсюда секс. Даже Олдисс написал, что роман «Солярис» не был в состоянии передать красоту женственности так, как Наталья Бондарчук[7] у Тарковского – вот Вам коронное доказательство против моего!

И поскольку Тарковский дудел в милую для них дудку, это могло им только понравиться! (Мои издатели, конечно, также восхищены фильмом, поскольку он помогает поднимать тиражи.)

Nb, признаюсь, что не представляю себе, что Вы там можете вычитать из «Солярис» на тему мотива страдания. Я Вас умоляю, я боюсь этого мотива «stradanja», потому что он для меня пахнет таким ух! русским мистицизмом, откуда всего миллиметр до типичной позиции Толстого. Занимала меня, ясное дело, интеллектуальная, то есть эпистемологически безвыходная сторона ситуации. Это не означает, конечно, что нельзя все это проинтерпретировать на более высоком уровне. (Наконец, что касаемо того, является ли прогресс иллюзорным, тоже можно долго спорить, даже сильно беспокоясь о том, чтобы не попасть в тон сегодняшней моды; например, о том, что все хорошее, чему мы обязаны технологии, с лихвой может превысить все зло разделенного мира, ведь и этому мы обязаны ей же.)

Кстати: о «Мнимой Величине». Конечно, труднее всего мне дался ГОЛЕМ; его диагнозы я разделяю в значительной степени, но не его ПРОгнозы; если Бог даст, Голем, то есть я, вернемся к этому когда-нибудь еще, если окажется, что согласно Его мышлению не так просто рассечь гордиев узел, каким является человечество.

Стругацкие. Я, конечно, вижу, где и как они шли за мной, так сказать, по моим следам, но не могу их не уважать; поскольку ежеминутно под рукой держу столько не имеющей никакой ценности американской макулатуры, на фоне которой их книги звучат так хорошо и чисто, честно и серьезно. «Гадких лебедей» я не могу включить в серию по очевидным причинам, а «Трудно быть богом», во-первых, у нас уже публиковалось, во-вторых, я ценю беллетристическое качество, но уж тут (по крайней мере, для меня) повтор проблематики «Эдема» (вмешиваться – не вмешиваться в чужую историю) слишком явный, а стаффаж слишком МНИМЫЙ («чужое средневековье» является попросту микстурой, смесью мотивов – впрочем, весьма ПОВЕРХНОСТНЫХ в историографическом смысле – земного течения истории, а кроме того, там еще анахронизмы, наивность, продиктованная аллегорически-аллюзионными намерениями – я имею в виду «фашизм» – все это вместе приводит к тому, что я считаю книгу неплохой, но ни особенно выдающимся ЛИТЕРАТУРНЫМ произведением, ни изумительной SCIENCE Fiction). «ПИКНИК…», что ж: у меня были сходные с Вашими мысли при чтении, но в любом случае это НАСТОЛЬКО лучше всего, что мне фурами шлют из Америки; кроме того, я думаю, что место и время действия были необходимым требованием по причинам, которые можно назвать именно факторами места и времени написания. Я бы это наверняка писал иначе… А «Малыш» несомненно является уклончивой уловкой, это ясно, тем не менее это хорошо читается, а разве Вы не понимаете, что я должен иметь в серии так называемый противовес и действовать при выборе названий с учетом географии и государств? А что бы Вы посоветовали мне другого, каких других авторов? Я серьезно спрашиваю, это не риторический вопрос!

Я сам не знаю, какая Ваша статья должна выйти в австрийском журнале «Quarber Merkur», но конечно я попрошу редактора, это мой добрый знакомый, чтобы он сразу прислал мне экземпляры, так как я думаю, что, если вышлю Вам от себя, они доберутся быстрее. Впрочем, это будет еще не скоро, статья должна быть в номере, посвященном советской SF (но наверняка в первой половине этого года).

Мне пришла такая мысль: если Вы намерены написать те теоретические вещи, о которых Вы мне писали, или о проблематике моих книг, или какие-то другие вещи, – может быть, Вы захотели бы опубликовать это у нас? Я думаю, для этого подойдут тексты размером статьи для периодического издания, от 8-10 до 20 страниц; а если бы Вы захотели «поструктурализовать», то наиболее подходящими оказались бы «ТЕКСТЫ» Института Литературных Исследований, которые, кстати, уже публиковали советских авторов. Прошу в любом случае об этом подумать. Если бы Вы захотели также, затем в будущем можно было бы подумать о переводе каких-либо статей, особенно связанных с проблематикой SF, а переводчиков как в нашей стране, так и где-либо еще я мог бы поискать. Я понимаю о некоторых ограничениях возможности публикаций за границей, но не думаю, что в данном случае будут какие-то особенные сложности, конечно, трудно говорить вслепую, но в соответствии с тем, что Вы писали в последнее время, думаю, об этом стоит поразмышлять и попробовать. Во всяком случае, независимо от того, решитесь Вы на такой тип публикаций или нет, я буду благодарен за любой такой Ваш материал, присланный мне в частном порядке, потому что, хоть мои книги и выходят во всем мире, я не могу сетовать на обилие глубоких размышлений, вызванных ими. То же самое, конечно, касается и SF как жанра; воистину поразительной является интеллектуальное мелководье, которым отличается не только эта беллетристика, но и все опекающее ее теоретизирование. В этом смысле моя книга, «ФиФ», не та вещь, которой я мог бы гордиться, потому что это опровержение доводов противника, в принципе, деструктивная критика, отказ от одобрения, перелицовка образцов и методов создания, которые и породили, собственно, ничтожество современной SF, и почти ничего сверх того, – а заниматься такой и только такой критикой в культурном отношении невелика заслуга (хотя в моем понимании столь же необходимая, как работа Геракла по очистке Авгиевых конюшен, – но ТОЛЬКО из удаления помета еще не возникают зародыши каких-либо лучших творений). У меня в отечестве сложилась такая ситуация, что меня уважают как писателя, имеющего больше всего переводов, изданий и т. п., – но приличного аналитического разбора так никто и не сделал, но не могу же я сам заниматься такой деятельностью! Я вижу также, после издания «Мнимой Величины», с какими муками редакциям приходится искать кого-либо, кто бы захотел написать рецензию на эти эксперименты… никто не торопится! Сейчас, что интересно и знаменательно, больше всего моих книг издают в ГДР, недавно там вышло полное издание «Звездных Дневников», чего я не ожидал и что меня по-настоящему поразило.