Письма последних лет - [25]
Вы совершенно правильно указали причину, которая привела меня в авиационную среду, но я думаю, что не стоит писать — «издатель словаря». Я, на базе собранного на Корпусном и в кружке планеристов материала, написал работу о профессиональном языке русских летчиков. Она была издана в сверхученых Записках Института языка и мышления (1936 г., выпуски VI–VII, стр. 161–217). Она в филологических кругах получила широкую известность, и ее постоянно цитируют ученые в своих работах и по сей день, но все-таки это не словарь, хотя к статье и приложен краткий «словарик» летных слов и выражений, из которых немало я услышал из уст Валерия Павловича.
Мне кажется, что слишком льстите Вы мне, называя меня «другом» Валерия Павловича. Я горжусь тем, что уже тогда, за несколько лет до того, как к нему пришла всемирная слава, я стал его горячим поклонником, мне приятно думать, что я был знаком с ним, но мне кажется, что если Вы зачислите меня в «друзья» Валерия Павловича, то настоящие его друзья скажут: «А видно — этот Успенский наболтал Ольге Эразмовне чего-то лишнего! Ну, какой он был Чкалову друг? Он и смотрел-то на него снизу вверх, как на чудо!» И они будут правы.
Мне очень хочется сообщить Вам хоть что-либо полезное для Вас. Вот, например, известно ли Вам, каким был тот Ю-13, на котором «вывозил» нас Валерий Павлович?
Фирма «ЮНКЕРС» каждому выпускаемому ею самолету помимо порядкового номера давала (и записывала в его «паспорт») еще и какое-нибудь шуточное прозвище. Вот тот «горбатый» (так летчики звали все «Юнкерсы-13» из-за их сильно выпуклой крыши над кабиной), на котором Валерий Павлович демонстрировал свое удивительное мастерство, имел прозвище «Ди Путэ», т. е. «Индюшка».
Приобретенный СССР, он был поставлен на работу в Сибири и получил второе, почетное имя: «Сибиревком». Не знаю, работал ли он там на пассажирской линии или как иначе, но однажды, в дурных погодных условиях, его экипажу пришлось совершить вынужденную посадку зимой, в глухой тайге. Люди вышли благополучно, а машину пришлось оставить до навигации и потом, прорубив короткую просеку до реки, сплавить ее вниз водным путем. За время стоянки в лесу, под снегом, вешними дождями и ветром «Сибиревком» пришел в печальное состояние, был со штатской службы списан и передан в Осоавиахим как учебное пособие. Вот на этом-то «пособии» и летал Валерий Павлович. Кроме него, насколько я помню, полет на нем, вывозя пассажиров, выполнял и А. К. Иоост, но вот тут-то и сказывалась разница. Хороший, очень осторожный летчик Иоост взлетал строго «по коробочке», облетал аэродром вокруг, садился и явно мысленно осенял себя крестным знаменем: «Сошло!»
В руках Валерия Павловича та же старая проржавевшая «индюшка» вдруг начинала казаться чуть ли не истребителем. Он летал, как сказано в «Вечерке»[15], «катая пассажиров в свободное время», когда никто не заставлял его это делать. Со мной он раза два летал до Сиверской и почти все время «на бреющем». Чувствовалось, что и ему и самолету спаренная работа эта доставляет истинное наслаждение.
Видел я В. П. и на больших авиапраздниках и должен сказать, что несомненно он был летчиком феноменального класса. В отрочестве мне приходилось встречаться и видеть в воздухе другого необыкновенного русского летчика Ми. Ми. Ефимова. Трудно, разумеется, сравнивать их полеты, но все же скажу: счастлив, что мне пришлось своими глазами увидеть двух несомненных гениев воздуха.
Не знаю, пригодится ли Вам хоть что-либо из моего письма, но чем богат, тем и рад.
>1971. 10
>Ленинград
Многоуважаемый Никита Владимирович!
Я поистине тронут Вашим вниманием и любезностью[16]. Конечно, мне не вполне удобно именовать «самопожертвованием» подарок мне книги, написанной, хотя бы наполовину, мною же. Получится так, как будто я очень высокого мнения о своих «первых блинах». Но, с другой стороны, я понимаю психологию библиофила, для которого не так уж важно качество содержания книги, а важно количество обращающихся на книжном рынке ее экземпляров. И вот тут-то Ваш поступок представляется мне сверхблагородным.
Кроме того, я рад, что «Запах лимона» послужил поводом к тому, что я вступил в переписку с человеком, которого знал до сих пор только по различным легендам, как своеобразный комбайн из композитора, острослова, писателя и многих других «прицепов». Это получается, как если бы, живучи в XVII веке, счастливец познакомился с человеком, который был бы одновременно и Люлли, и Ларошфуко, да еще и Сирано де Бержераком напридачу… И я чувствую, что мне действительно повезло…
Еще раз великое спасибо.
Наталья Банк
СВЕТ ЕГО ОКНА
Среди писателей истинно ленинградских не только по месту рождения, не только по интересам и темам, преобладающим в творчестве, но и по всему человеческому, гражданскому облику одним из первых мы называем имя автора этой книги Льва Васильевича Успенского. Он того же поколения, что Ник. Чуковский, М. Слонимский, М. Зощенко (три-четыре года разницы не в счет), — из славной, теперь уже почти легендарной когорты деятелей советской культуры — ровесников века. Автор «Записок старого петербуржца», сберегший до наших дней яркие картины жизни города в начале столетия, Л. В. Успенский встретил в Петрограде Великую Октябрьскую революцию, воевал за Ленинград на Ораниенбаумском «пятачке» в годы Великой Отечественной войны. С Ленинградом связана вся судьба писателя, его разносторонняя деятельность ученого-лингвиста, переводчика, журналиста, работа в довоенных «Еже», «Чиже», «Костре», участие в тридцатые годы — вместе с Я. И. Перельманом — в создании Дома занимательной науки, сплочение сил писателей, выступающих в жанре научно-художественной, фантастической и приключенческой литературы, рачительная забота о молодых талантах. Блестящий знаток и летописец нашего города, Л. В. Успенский и сам вошел в его историю, стал неотъемлемой частью его духовной жизни, его культуры. Именно так воспринимали Льва Васильевича — уже при его жизни — поэты Ольга Берггольц и Михаил Дудин, художник Андрей Мыльников, литературовед Владимир Орлов…
Лев Васильевич Успенский — классик научно-познавательной литературы для детей и юношества, лингвист, переводчик, автор книг по занимательному языкознанию. «Слово о словах», «Загадки топонимики», «Ты и твое имя», «По закону буквы», «По дорогам и тропам языка»— многие из этих книг были написаны в 50-60-е годы XX века, однако они и по сей день не утратили своего значения. Перед вами одна из таких книг — «Почему не иначе?» Этимологический словарь школьника. Человеку мало понимать, что значит то или другое слово.
Книга замечательного лингвиста увлекательно рассказывает о свойствах языка, его истории, о языках, существующих в мире сейчас и существовавших в далеком прошлом, о том, чем занимается великолепная наука – языкознание.
Книга о языке, о специальной, мало кому известной, но чрезвычайно интересной области лингвистики — ономатологии, науке о личных именах людей.Что значило и значит для человека имя? Почему одни имена живут, а другие устарели? Об именах — языческих и христианских, восточных и западных, об именах литературных персонажей и героев прошедших эпох вы узнаете в этой книге. Автор, оперируя то забавными, то парадоксально и неправдоподобно звучащими, но всегда научно точными примерами, рассказывает о происхождении имен собственных, отчеств и фамилий в нашей стране и за рубежом.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Шестидесятая параллель» как бы продолжает уже известный нашему читателю роман «Пулковский меридиан», рассказывая о событиях Великой Отечественной войны и об обороне Ленинграда в период от начала войны до весны 1942 года.Многие герои «Пулковского меридиана» перешли в «Шестидесятую параллель», но рядом с ними действуют и другие, новые герои — бойцы Советской Армии и Флота, партизаны, рядовые ленинградцы — защитники родного города.События «Шестидесятой параллели» развертываются в Ленинграде, на фронтах, на берегах Финского залива, в тылах противника под Лугой — там же, где 22 года тому назад развертывались события «Пулковского меридиана».Много героических эпизодов и интересных приключений найдет читатель в этом новом романе.
События 2014 года на Украине зажгли на нашем политическом небосводе яркие звезды новых героев, имена которых будут навечно вписаны в историю России XXI века. Среди них одно из самых известных — имя Натальи Поклонской, первого прокурора российского Крыма и активного сторонника воссоединения полуострова с Российским государством. Она по праву заняла почетное место среди народных представителей, став депутатом Государственной Думы Российской Федерации. Большую известность Наталья Владимировна приобрела, встав на защиту православных святынь русского народа.
Книга Хелен Раппапорт — уникальная биографическая работа. Она возвращает читателю образ настоящих, живых сестер Романовых. Записи из личных дневников княжон, на которых построена книга, рисуют портреты умных, чувствительных и восприимчивых к реальности девушек, тонко (и порой неожиданно) воспринимавших и переживавших судьбу России на переломе эпох. Ранее недоступные широкой российской публике обширные материалы из архивов — как официальных (в том числе и архивов различных царских домов Европы), так и частных (среди которых особую ценность имеют воспоминания тех, кто близко знал сестер Романовых) — дополняют картину, позволяют воссоздать обстоятельства их быта и занятий, их увлечения и страсти. Мастерски выстроенное повествование прекрасно передает дух того времени, позволяя читателю ощутить живое дыхание Истории.
«Константин Михайлов в поддевке, с бесчисленным множеством складок кругом талии, мял в руках свой картуз, стоя у порога комнаты. – Так пойдемте, что ли?.. – предложил он. – С четверть часа уж, наверное, прошло, пока я назад ворочался… Лев Николаевич не долго обедает. Я накинул пальто, и мы вышли из хаты. Волнение невольно охватило меня, когда пошли мы, спускаясь с пригорка к пруду, чтобы, миновав его, снова подняться к усадьбе знаменитого писателя…».
Над книгой работали А. Архангельский, К. Лученко, Т. Сорокина. Книга родилась из видеопроекта, размещенного на просветительском ресурсе «Арзамас». Интервью оформлены как монологи; это сборник рассказов о том, как люди решили стать свободными. Вопреки системе. Вопреки эпохе. Полная история диссидентского движения впереди; прежде чем выносить суждения, нужно выслушать свидетельские показания. Электронную версию книги готовили магистранты НИУ ВШЭ.
Александр Андреевич Расплетин (1908–1967) — выдающийся ученый в области радиотехники и электротехники, генеральный конструктор радиоэлектронных систем зенитного управляемого ракетного оружия, академик, Герой Социалистического Труда. Главное дело его жизни — создание непроницаемой системы защиты Москвы от средств воздушного нападения — носителей атомного оружия. Его последующие разработки позволили создать эффективную систему противовоздушной обороны страны и обеспечить ее национальную безопасность. О его таланте и глубоких знаниях, крупномасштабном мышлении и внимании к мельчайшим деталям, исключительной целеустремленности и полной самоотдаче, умении руководить и принимать решения, сплачивать большие коллективы для реализации важнейших научных задач рассказывают авторы, основываясь на редких архивных материалах.
Герой, а по совместительству и автор этой уникальной, во многом неожиданной книги — обаятельный, блистательный, неподражаемый Артист — Михаил Державин. Он один из немногих людей, при одном упоминании которых на лицах расцветают светлые улыбки! От счастливого детства в артистической вахтанговской среде до всероссийской и всесоюзной любви и известности — путь, который Артист, кажется, даже не шел, а порхал — легко, песенно, танцевально, шутя, играючи и заставляя хохотать и наслаждаться счастьем, чудом жизни миллионы зрителей.