Письма - [4]
20. Светлейшему Иераксу.
Против македониян, или духоборцев.*
Если еретик, вступивший с тобою в спор, допускает, как пишешь, что Сын Божий — достойный веры преподатель догматов, то ведь Он Сам учит о сущности достопокланяемого в Божестве Духа, изрекая единое имя Божественной Троицы и тем означая единство единой сущности. Если же он не верит Божиему Сыну, Который выражает точное понятие о тождеродном с Ним Духе и научает тому, что выше ума человеческого, то построение наших доказательств — излишнее дело, ибо земная наша скиния едва находит и то, что под ногами. А что сокрыто на небе и превышает наше чувство, то знает и открывает Он, живый на небесех (Пс.2:4).
* Ересь македониян состоит в отвержении Божества Св. Духа.
21. Схоластику Аммонию.
О чтении книг еллинских; о преимуществе богодухновенных Писаний и о пользе, из них почерпаемой.
О богодеяниях, или, как это называют, о богорождениях учили у Еллинов Орфей, Гомер, Гесиод и другие им подобные, сложив о сем много книг и мнений. Нашей же вере учат две книги, из которых одна называется Ветхим, а другая — Новым Заветом. А что они более первых истинны и в словах, и в предметах, это, уверен я, и найдешь, и постигнешь ты сам, что будет гораздо лучше.
22. Криспу.
О том, что Божественные Писания надлежит изъяснять не как–нибудь, но с великим тщанием.
Божественное Писание должен ты толковать со знанием дела и разумно исследовать силу его, а не отваживаться как попало касаться неприкосновенных и непостижимых тайн, дозволяя сие рукам недостойным. Ибо дерзостный Озия, осмелившись возложить так руку на неприкосновенное, за дерзость сию подвергся проказе и невольно изринут был из святилища, потому что для пораженных проказою вход внутрь святилища был прегражден законом. Написано же сие в наставление нам, чтобы мы и избегали дерзких поступков, и не подвергались наказаниям.
23. Зосиме.
Говорят, будто бы желаешь ты священства, вещи для многих, особливо же для тебя, недоступной. Поэтому или исправь жизнь свою, или откажись от этого стремления — вступить в неприкосновенные для тебя святилища.
24. Феофилу.
На слова:всяк младенец мужеска полу, разверзая ложесна…(Лк.2:23); против феопасхитов* и утверждающих, что во Христе одно естество.
Сказанное в Божественном Писании, что все первородное, разверзающее ложесна, свято Господеви, сказано не о всяком первородном (да не думают так невежды!), но о едином только Первородном, отверзшем ложесна Своим рождением. Потому что всякие ложесна отверзает общение и смешение, ложесна же, породившие Господа нашего Иисуса Христа, отверз, пройдя чрез них, Он Сам, зачатый безсеменно, и потом оставил их запечатанными, Сей истинно соделавшийся Человеком и истинно сущий Бог, Единый в обоих естествах достопокланяемый.
* Феопасхиты (вслед за Петром Фуллоном) учили, что на Кресте страдала вся Святая Троица, и, относя песнь «Святый Боже» ко Пресвятой Троице, прибавляли к ней слова: «Распныйся за ны».
25. Кириллу.
О том, что среди мятежей преуспевать в добродетели невозможно.
Что тебе пользы от Иоаннова отшельничества в пустыне, которому тщательно соревновал ты прежде, когда теперь не подражаешь ему и возвращаешься к частным своим заботам, мятешься в пустыне, тревожишься в уединении? Наружно безмолвствовать, а мысленно вмешиваться в житейские ухищрения и мятежи — это и чувство наполняет омрачением, и прежние труды обращает в ничто, и страстям пролагает путь к победе, а воина заставляет бросить щит. Никто же, воин бывая, обязуется куплями житейскими, да воеводе угоден будет (2 Тим.2:4); напротив того, из угождения начальнику дружины вступает он в подвиг в полном вооружении.
26. Епископу Евсевию.
О мздоимстве и о том, что продавать священство — до крайности ужасное дело.
Смеются над тобою многие, будто бы тайноводственное рукоположение предоставляешь ты деньгам, а не Духу. Если клевещут они, то сами на себя навлекают суд, потому что Господь погубит вся, глаголющия лжу (Пс.5:7.). А если говорят правду, то знай, что нескончаемо это зло, ибо ради малого прибытка оскорбляешь ты Бога. И кто умолить Его за тебя? Ни одного молитвенника не нашлось за Офни и Финееса, согрешивших против Бога и против Его священства, но преданы они конечной погибели как предавшие на поругание честь священства.
27. Придворному евнуху Фарисманию.
Слышу, что занимаешься ты Божественными книгами и всякому приводишь подходящие свидетельства из них, а между тем ты любостяжателен, с неистовством кидаешься на чужое добро. И весьма для меня удивительно, что при непрестанном чтении не уязвила тебя и не произвела перемены в твоем расположении Божественная любовь, которая не только возбраняет любить чужое, но научает расточать даже и собственное. Поэтому или, читая, разумей, или, если не разумеешь, снова читай.
28. Епископу Евсевию.
О том, что священство страшно и неудободостижимо.
Во многих рождается любовь ко многому, но иное не выходит по желанию, как недостижимое. Не всякий, если пожелает, достигает царства, не всякий наживает себе богатство, вступает в супружество с тем, с кем бы хотел. Посему, если Зосима, как говоришь ты, бесстыдно добивается, чтобы допустили его до Божиих Таинств, то пусть узнает от тебя в точности, что Божий храм бывает заключен для прокаженных, пока не очистятся они от следов болезни (Лев.22:4).
Книга представляет собой исследование англо-афганских и русско-афганских отношений в конце XIX в. по афганскому источнику «Сирадж ат-таварих» – труду официального историографа Файз Мухаммада Катиба, написанному по распоряжению Хабибуллахана, эмира Афганистана в 1901–1919 гг. К исследованию привлекаются другие многочисленные исторические источники на русском, английском, французском и персидском языках. Книга адресована исследователям, научным и практическим работникам, занимающимся проблемами политических и культурных связей Афганистана с Англией и Россией в Новое время.
"Великий человек, яркая личность, Божий дар Беларуси" - так Михаила Николаевича Пташука называли еще при жизни наши современники и с любовью отмечали его уникальный вклад в развитие отечественного, российского и мирового кинематографа. Вклад, требующий пристального внимания и изучения. "И плач, и слёзы..." - автобиографическая повесть художника.
Тюрьма в Гуантанамо — самое охраняемое место на Земле. Это лагерь для лиц, обвиняемых властями США в различных тяжких преступлениях, в частности в терроризме, ведении войны на стороне противника. Тюрьма в Гуантанамо отличается от обычной тюрьмы особыми условиями содержания. Все заключенные находятся в одиночных камерах, а самих заключенных — не более 50 человек. Тюрьму охраняют 2000 военных. В прошлом тюрьма в Гуантанамо была настоящей лабораторией пыток; в ней применялись пытки музыкой, холодом, водой и лишением сна.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Брошюра написана известными кинорежиссерами, лауреатами Национальной премии ГДР супругами Торндайк и берлинским публицистом Карлом Раддацом на основе подлинных архивных материалов, по которым был поставлен прошедший с большим успехом во всем мире документальный фильм «Операция «Тевтонский меч».В брошюре, выпущенной издательством Министерства национальной обороны Германской Демократической Республики в 1959 году, разоблачается грязная карьера агента гитлеровской военной разведки, провокатора Ганса Шпейделя, впоследствии генерал-лейтенанта немецко-фашистской армии, ныне являющегося одним из руководителей западногерманского бундесвера и командующим сухопутными силами НАТО в центральной зоне Европы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Книга Стюарта Джеффриса (р. 1962) представляет собой попытку написать панорамную историю Франкфуртской школы.Институт социальных исследований во Франкфурте, основанный между двумя мировыми войнами, во многом определил не только содержание современных социальных и гуманитарных наук, но и облик нынешних западных университетов, социальных движений и политических дискурсов. Такие понятия как «отчуждение», «одномерное общество» и «критическая теория» наряду с фамилиями Беньямина, Адорно и Маркузе уже давно являются достоянием не только истории идей, но и популярной культуры.