Письма - [238]

236. Мартиниану, Зосиме, Марону и Евстафию.

Достаточным знаком и самым сильным свидетельством моего к вам благорасположения служит то самое, что решился я обратиться к вам с советом; потому что всякий совет имеет целью пользу слушающих. Людям, которым кто–либо советует полезное, невозможно и говорить, будто бы подающий совет испытывает к ним неприязнь. По моему мнению, не должно оставаться и тени обвинения у тех, которые, еще прежде чем было сделано им вразумление, со всею готовностью желали очернить советника.

Но вразумлением да будет более молитва; и я буду молить Бога, чтобы Он вложил в вас ум лучший, изгнал из вас бесчувственность, соделал сердца ваши благопокорными и послушными. Буду молиться, чтобы возлюбили они добродетель, красота которой врожденна и неподдельна, и бегали порока, которому вы усердно преданы и который зверообразен, отвратительнее всякой скиллы, но, не знаю почему, приятен людям, погубившим ум. Если же вы решительно стали бесчувственны (постоянство в лукавстве подтверждает это), по крайней мере, ради тех, кто соблазняется, глядя на вас, перестаньте вооружать язык на Божественнейшее служение, придите в себя и своим нечестием не ввергайте других в бездну порока.

237. Комиту Ермину.

Любомудрия твоего, досточудный, да не возмогут поколебать ни начальственная власть, ни величие сана, ни житейская благоуспешность, чем обыкновенно человеческое сердце всего более надмевается. А ты, почитая все это тенями и сновидениями, подвизайся в добродетели, потому что она среди всех стяжаний — неветшающая багряница.

238. Ему же.

Заботься о том, что бессмертно; о том же, чего вскоре не будет, не прилагай попечения. Здешнее, добро ли оно или худо, имеет конец, и притом весьма скорый. Но тамошнее и предела не знает, и конец ему неизвестен. Это письмо, хотя и кратко, но исполнено доброжелательности и благорасположения.

239. Схоласту Элиану.

Часто и много страдаем мы, люди оттого, что нерадим о вещах, которые стоят заботливости, усердно же держимся тех, которые подлинно достойны нерадения. Детские игрушки почитаем стоющими рачения, а стоющее рачения — игрушками. Настоящее дело признаем подельем, а поделье приводим в исполнение как нечто необходимое и весьма предпочтительное. Да и самолюбие, которое судит неправо, пораждает печаль в тех, кому всего менее надлежит печалиться; потому что печалиться надобно не тем, которые страдают справедливо, но тем, которые страдают несправедливо.

240. Филитрию.

Те, которые сильнее всех в добродетели, выше всех, отличаются от всех и столько превосходят других благочестием, сколько денница — прочие звезды, справедливо могут быть названы светилами. Ибо они не только себя самих возводят в такое достоинство, но и слепотствующих просвещают и руководят на высоту добродетели. Им–то соревнуй, а не тем, которые делают все, чтобы омрачить и видящих.

241. Софисту Арпокре.

Мудрые, по моему определению (а я не закон устанавливаю, но излагаю свое мнение), — это те, которые украшены умными добродетелями; таковы были имеющие дар слова и мудрость ведения. Добрые же — те, которые украшены добродетелями, у иных называемыми несловесными. Таковы были не имевшие способности сказать что–либо мудрое, но своим доблестным житием научающие тех, кто на них взирает, так что и их молчание стало полезнее слова, не сопровождаемого делами. А если кто имеет и умные, и так называемые несловесные добродетели, то он, по моему определение, будет и добрый, и мудрый.

242. Диакону Епифанию.

Спрашивал ты: почему слово: συγγνώμη (согласное мнение) используется в значении «отпущение» и «снисхождение». Думаю, потому, что познавший самого себя — то есть тот, кто не остается в неведении о грехопадениях, в какие впадал, но хранит мудрое правило: «познай самого себя» — и в преуспеяниях, хотя и превознесся когда–то, предавшись ненадолго высокомерию, не думает о себе высоко, но, изучая собственное свое естество и свою немощь, и не мечтая о себе выше естества человеческого, приходит в сознание себя самого. «Думающий согласно» с таковым, то есть признающий, что познавший себя человек, если и возмечтает о себе, то на деле готов от сего отказаться, «снисходит» к нему. А не соглашающийся с такою мыслью — не снисходит. Поэтому «согласно думающий» достоин порицания как не знающий себя самого <на опыте>, а «не согласно думающий» — как не соглашающийся со знающим себя самого.

243. Ему же.

Много, любезнейший, разных причин, по которым не прочно обладание имуществом. Не только тление и продолжительность времени, но и клеветы, и разбойники, и слуги, и неизвестность будущего, и, наконец, смерть, которой не избежим, хотя бы и избежали мы всего другого — лишат и имений, и денег того, кто думает владеть ими. Потому что он по видимости, а не на самом деле, имеет у себя сии блага.

Но кто собирает здесь богатство, уделяя его на милостыни и благотворения, тот будет увенчан по мудрому и надежному приговору, найдя безопасное место, куда невозможно проникнуть ничему из выше сказанного. Ибо такая область — небо; оно недоступно никакому злоумышлению, и плодоноснее всякой земли, и дает в великом обилии пожинать плоды от вложенных в него семян тем, кто их посеял.