Письма о духовной жизни - [123]
Душевный (ψuχikòs) человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием (1 Кор. 2, 14). Это мы видим на каждом шагу, ибо и мы сами, и окружающие нас не духовны, а душевны, находимся еще в ветхости. В лучшем случае сознаем себя такими, боремся, желали бы быть духовными, но недостаточно делаем для достижения этого. Мы можем и ценить духовных людей, но познать и понять их не можем, а считаем их духовными с чужого мнения, большей частью ошибочно. Плотского же человека надо поставить еще ниже душевного. Термин «ветхий человек» можно отнести и к душевному и плотскому. Оба еще ветхи, не обновились. Однако плотский человек грубее, чем душевный, более материален, слабее верует или и вовсе не верует в Иисуса Христа, о духовном же не имеет никакого понятия. (См. Гал. 5, 19–21.)
Мирские люди (новый термин, т. е. душевные и плотские) называют «духовным» имеющего сан священства или монашествующих, или всякого даже, кто немного начинает читать Псалтирь, ходить в церковь и читать духовные книги. Из вышесказанного видно, насколько это ошибочно. Так же и многие книги называют духовными, если только в них говорится о духовных предметах. Между тем духовных книг почти нет. Только Священное Писание и творения св. отцов духовны. На них-то и можно немножко понять опытно, что значит «духовный». Сравни писания Игнатия Брянчанинова и каких-либо профессоров богословия. Какая резкая разница! Ты это хорошо ощущал.
Пир, о котором я говорил, усиленно готовится. Если начнется, то сразу, ни на что не глядя, приезжай сюда, чтобы вместе жить или умирать.
Мне действительно лучше, но иногда шалит сердце и бывают боли во всей груди…
Вот еще тексты, подтверждающие сказанное: Это люди душевные не имущие духа (почему здесь слово «духа» с маленькой буквы?) (Иуд. 19).
Это не есть мудрость, нисходящая свыше, но земная, душевная, бесовская (Иак. 3, 15). Везде слово «душевный» в греческом тексте выражено словом «ψuχikòs».
Словом «ψuχή» [психи] греки обозначали низшую часть души человека, общую с животными. Высшую же обычно выражают словом «νóoς» [ноос] или «νoυς» [нус]́ = ум, разум.
В писаниях св. отцов очень много говорится о духовности, обόжении человека, о том, что человек делается богом по благодати, также и о плотском и душевном состоянии.
Увы! Нет у душевных и плотских людей вкуса к чтению духовных книг. А если умом только читают, то остаются холодными и голодными, не понимают силы написанного и бросают чтение, обращаясь к докторам богословия, особенно протестантам.
Из моей писанины не делай вывода, будто я опытно познал духовность человека. Нет. Но ищущему Господь по неложному Своему слову, особенно в начале пути, дает несколько вкусить будущих благ, чтобы поощрить к дальнейшему исканию. Об этом говорят все.
Но мы, познав кое-что, как псы, возвращаемся на свою блевотину (2 Пет. 2, 22) и теряем небесные блага. Остается, и то лишь у некоторых, тоска о потерянном рае, а дел и трудов для возвращения его нет.
Новый повод к сугубому плачу о своей греховности, об измене Богу делами…
Будь здоров. Да хранит тебя Господь от плотских дел и от дьявола.
Твой знакомый.
29/Х–62
Твои письма получили. Кратко отвечу на некоторые места.
Откуда такая дикая мысль: «человек не может своими силами творить добро не потому, что находится в падении, а по самой природе, данной ему в творении».
Такую мысль можно высказать христианину лишь в ненормальном состоянии. Какой же смысл тогда давать заповеди? Ибо добро есть исполнение заповедей Божиих. Как поставить условием спасения исполнение заповедей, если по самой природе человек исполнить их не может?
До падения человек был свободен в избрании и делании добра. По падении человек стал рабом греха. Преподобный Симеон Новый Богослов говорит, что человек по падении потерял свободу делать добро, осталась лишь свобода избирать добро, предпочесть добро, желать делать добро. Чтобы его сделать, человек должен обратиться с молитвой к Богу, чтобы Он дал силы совершить добро, которого он возжелал. Так же говорит и преп. Исаак Сирин.
Недостаточность исполнения заповедей восполняется сокрушением сердечным.
Осмелюсь сказать, что сокрушение сердечное, плач сердца о нарушениях заповедей дороже их исполнения по своей воле. Ибо последнее приводит к высокоумию и гордости, чем уничтожается все добро. А сокрушение сердца заменяет (по милости Божией) делание и держит человека в смирении, без чего суетно все делание, оно даже губительно.
Спрашиваешь, верна ли мысль еп. Феофана, что «благодать действует только на разум и чувство, воля же человека остается неприкосновенной».
Общепринятым положением является то, что Господь (благодать) не насилует воли человека. Добро по принуждению не есть добро. В этом смысле мысль еп. Феофана кажется правильной. Однако приняв положение, что благодать действует на разум и чувства, а это действительно совершается для спасения человека, чтобы облегчить ему найти истину и спасение, нужно ограничить мысль еп. Феофана. Душа человека не состоит из отдельных независимых друг от друга частей: ум, чувство, воля и проч., а есть единая сущность. Очищение или просвещение благодатью ума и сердца будет действовать на всю душу, следовательно, и на волю. Ум подвижников, ясно видящий истину и последствия грехов, сердце, стремящееся к Богу, разве не помогут воле избрать путь спасения, путь к Богу и отвергнуть путь, ведущий к мраку, злу, погибели; значит, есть косвенное воздействие на волю.
Игумен Никон - замечательный подвижник последних времен. В его письмах, изложенных в этой книге, он (если можно так выразиться) перекладывает учение святых отцов, на современный, понятный для нас язык. Никон Воробьев является одним из почитателей трудов святителя Игнатия Брянчанинова, в своих письмах, он неоднакратно рекомендует к прочтению его творения.Игумен Никон (в миру Николай Николаевич Воробьев) родился в 1894 году в селе Микшино Бежецкого уезда, Тверской губернии в крестьянской семье.
Нам всегда дорога память о наших родных и близких, особенно мы отмечаем их юбилейные даты. Что касается наставников духа, то это повод еще раз вспомнить их житие, подвиги, мысли, советы, назидания. Так и теперь, когда исполняется 50 лет со дня кончины игумена Никона (Воробьева), скромного, немногим известного в лихие для верующих времена приходского батюшки, но «последнего из могикан» православной веры, сохранившего и передавшего нам самое главное в христианстве — святоотеческое наследие духовной жизни.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Слава Богу о всем и всяческих ради! Слава показавшему нам житие мужа свята и старца духовна, – благодарим Бога за премногую Его благость, бывшую на нас, яко дарова нам свята старца, господина Преподобнаго Сергия, в земли нашей Рустей, в стране полунощней». Так начинает свое cкaзaниe о житии и подвигах Преподобного отца нашего Сергия его присный ученик – блаженный Епифаний. «Дивлюся же, – говорит он, – како толико лет минуло, а житие святаго старца не писано было; и о сем сжалихся зело, како убо таковый святый старец пречудный и предобрый, отнележе преставися 26 лет прейде, и никто не дерзняше писати о нем, ни дальний, ни ближний, ни больший, ни меньший». Сии слова Премудрого Епифания еще с большим правом можем повторить мы, с тою лишь разницей, что со дня кончины Преподобного Сергия до нашего времени протекло не двадцать шесть, а уже пятьсот лет, и до сих пор мы не имеем на современном русском языке полного жизнеописания великого старца не только в смысле самостоятельного исторического исследования о его жизни и подвигах, о его значении в истории Русской Церкви, русского подвижничества, русского просвещения и вообще нравственного воспитания Русского народа, но даже и простого полного перевода жития, написанного Епифанием.Правда, существует более десятка разных житий Преподобного Сергия, и лучшее из них, конечно, то, которое составлено святителем Московским Филаретом.
До революции имя Никона было широко известно в России и прежде всего — благодаря его выступлениям в «Троицком Слове» — самом популярном церковном издании тех лет. Выступления эти — а их каждый год собиралось ровно пятьдесят, по числу выпусков «Троицкого Слова», — составили впоследствии цикл сборников, получивших общее название «Мои дневники».В «Дневники» наряду с публицистическими статьями входили и пастырские беседы, и воспоминания, и литературные рецензии, и исторические очерки, и путевые заметки, однако с наибольшею полнотою личность автора раскрывается именно в публицистике: человек проницательный и прозорливый, архиепископ Никон прекрасно ориентировался в общественно-политической обстановке предреволюционной поры и с замечательною точностью предсказывал последствия тех или иных социальных явлений.Сборник, предлагаемый вниманию читателей, составили избранные статьи из «Дневников» за 1910-1916 годы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эти новеллы подобны ледяной, только что открытой газированной минералке: в них есть самое главное, что должно быть в хороших новеллах, – сюжет, лопающийся на языке, как шипучие пузырьки. В тексты вплетены малоизвестные и очень любопытные факты, связанные с деятельностью аэрокосмических Конструкторских бюро. Например, мало кому известно, что 10 октября 1984 года советский лазерный комплекс «Терра-3» обстрелял американский орбитальный корабль «Челленджер» типа «Шаттл». Тот самый, который спустя два года, 28 января 1986 года взорвался при старте.
За последние десятилетия «Война Кольца» проанализирована вдоль и поперек. Наверное, только Текущая Реальность изучена ныне лучше, нежели мир Дж. Р. Р. Толкиена. Исходный Текст снабжен комментариями и целыми томами толкований, он рассыпан калейдоскопом продолжений, вывернут наизнанку сонмом пародий, оттранслирован на языки музыки, анимации, кино. Относительно всех мыслимых плоскостей симметрии Текста созданы и апробированы «зеркальные отражения».
Автор книги В. Дунаев, долгое время работавший в Японии в качестве корреспондента АПН, не претендует на последовательное раскрытие общественно-политических проблем Японии. Но та мозаичность, которой отличается эта книга, многообразие жизненных ситуаций, человеческих судеб, личные наблюдения и впечатления автора — все это позволяет в конечном итоге сделать достаточно глубокие обобщения, пополнить наши знания о Японии и японцах.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.