Письма мертвецов - [4]

Я снова поехал в бар, где у меня состоялся длинный разговор со старшим официантом, разговор, который дважды — в начале и в конце — был сдобрен десятидолларовыми купюрами. Когда я вышел на улицу, в голове у меня звенело.

Парня с беспокойными руками звали Слай, и, похоже, он действительно был большой ловкач. Старший официант знал о нем немного — лишь то, что тот является королем шантажа. Он не знал, ни где тот обитает, ни чем официально занимается, знал только, что этого человека нужно бояться и что он промышляет вымогательством.

Немного пораскинув умом, я подумал, что этот шантажист и девица, которая, возможно, работает секретаршей у миссис Ламберт, по какой-то причине хотят моего присутствия на вечеринке. Что это за причина, мне было пока не ясно, и это меня беспокоило.

На следующий вечер, сидя в своем глубоком кожаном кресле с газетой в руках и расслабившись, я услышал звук быстрых легких шагов в коридоре, за которым последовал стук в дверь. Бобо, который все это время сидел, положив морду мне на колени, нырнул за занавеску — он поступает так всегда, заслышав чужие шаги, а я распахнул дверь. После той дурацкой газетной статьи у меня стало столько посетителей, что я уже начал привыкать к ним.

Это снова оказалась та девушка.

— Я зашла еще раз уточнить, придешь ли ты на вечеринку, Эд, — выдохнула она с таким видом, словно знала меня добрый десяток лет. — Скажи точно, придешь или нет?

— Проходи, садись, — сказал я, не сомневаясь, что она примет предложение: все-таки не каждый день люди заходят в квартиры к мошенникам. — Очень уж ты самонадеянна, — заметил я, смерив ее сердитым взглядом — меня начинала раздражать ее надменная самоуверенность.

Ты такой старомодный, Эд, — проворковала она мне в спину. — И вот еще что: не пялься ты на мои коленки, когда я их скрещиваю. Это уж совсем старомодно… к тому же, явный признак возраста. Молодых современных парней коленками не удивишь, они даже не смотрят в их сторону.

К черту эту малявку! Сама с ноготок, а сидит тут, потешается надо мною и пытается втянуть меня в какое-то дело, только непонятно в какое. И тут я решил осторожненько вывести ее на чистую воду.

— Конечно, я приду. Только, по-моему, было бы лучше, если бы я перед этим заглянул к вам и познакомился с твоими предками. Я уж было решил наведаться к твоему отцу и побеседовать с ним, но раз ты здесь, и к тому же на машине, так, может, отвезешь меня к своим и познакомишь?

Она кивнула так, что поля шляпки закрыли от меня ее лицо и остался виден только выступающий подбородок.Когда она подняла голову, я увидел, что она улыбается.

— Да ты что, Эд? Боишься разговаривать со мною, не спросив разрешения у моих родителей? Ну, пошли.

Я взял шляпу, решив, что по дороге она наверняка пойдет на попятную и во всем признается, если, конечно, родители не отлучились из дому и она не уверена, что может там спокойно хозяйничать.

— Ну что ж, пойдем, — согласился я.

Было что-то особенное в том, как это живое создание, с тонкими стройными ногами и короткой мальчишеской стрижкой, лихо вело машину на переполненной транспортом улице. Я молча сидел рядом с ней и ждал, когда мы доберемся до места.

Свернув на подъездную дорожку, она подъехала к дому и выскочила из автомобиля.

— Пошли, — сказала она, подождав, когда я тоже вышел.

Я поднялся по ступенькам. В доме горел свет и слышались голоса. Я почувствовал, как у меня засосало под ложечкой.

Она вошла, взяла у меня шляпу и проводила в гостиную:

— Ну, зануда… Да не смотри таким букой. Расслабься, раскрепостись, растяни рот в улыбочке, можешь даже уронить свои окорока на диванчик, пока я схожу за папочкой. Ты, кажется, хотел познакомиться с ним?

Я сел, сразу став скованным и замкнутым, каким обычно бываю на работе. Подумать только: Эд Дженкинс в доме у Джона Стонтона Ламберта! Неплохая получилась бы заметка в газете. Девушка, возможно, работает в доме секретаршей и наверняка представит меня как своего друга, и кроме того… Тут меня снова начали глодать сомнения и снова засосало под ложечкой.

Дверь открылась, и на пороге появился усталого вида мужчина с седыми усами и проницательным взглядом; он принялся изучать меня. Рядом, держа его под руку, стояла девушка.

— Папочка, познакомься, это мистер Дженкинс, мистер Эд Дженкинс. Он мой друг, мы давно не виделись, а на днях я встретила его в баре.

Словно во сне, я пожал ему руку и посмотрел в усталые серые глаза.

— Моя дочь говорит, что вы будете у нас на вечеринке в четверг. Ну что ж, прекрасно. Рады будем вас видеть. Где вы живете? Здесь, в городе?

Она ответила вместо меня:

— Он здесь ненадолго. У него такая смешная работа…Он занимается перевозкой ценных бумаг. Правда, Эд?

Я кивнул. Пусть придумывает все, что угодно, мне совершенно не хотелось ввязываться в разговор. Мне хотелось поскорее выйти отсюда, остаться одному и кое о чем подумать.

Мы немного поболтали о городе, о погоде, о Лиге Наций, потом этот тип с усталыми глазами встал и, сославшись на то, что вынужден «предоставить молодежь самой себе», еще раз пожал мне руку и вышел.

Почувствовав себя свободнее, я накинулся на девушку.