Письма Махатм - [27]

Но едва ли можно ожидать, что вам понравится или даже, что вы понимаете вышеприведенное откровение из нашего учения. Простите меня. Я редко пишу письма, и каждый раз, когда я вынужден это делать, я больше следую своим собственным мыслям, нежели строго придерживаюсь предмета, который мне следовало бы иметь в виду. Я трудился более четверти века днем и ночью, чтобы удержать свое место в рядах той невидимой, но всегда занятой армии, которая трудится и готовится к заданию, которое не может принести какой-либо награды, кроме сознания, что мы исполняем свой долг перед человечеством. И, встретив вас на своем пути, я пытался – не бойтесь – не завербовать вас, ибо это было бы невозможно, но просто обратить ваше внимание, возбудить ваше любопытство, если не более лучшие чувства, к одной единственной истине. Вы оказались верным и искренним и делали все, что было в ваших силах. Если ваши усилия научат мир только одной единственной букве алфавита Истины, той Истины, которая однажды наполняла собой весь мир, ваша награда вас не минует. А теперь после того, как вы встретились с "мистиками" Парижа и Лондона, что вы думаете о них?

Ваш К. Х.

Р. S. Наша несчастная Старая Леди больна. Печень, почки, голова, мозг, ноги, все органы и конечности сражаются и щелкают пальцами перед ней на ее усилия не замечать их. Одному из нас придется укрепить, восстановить ее силы, "подправить ее", как говорит наш уважаемый мистер Олькотт, или с нею будет плохо.

Письмо 15

К. Х. – Синнету.

Первое письмо, полученное после возвращения Синнета в Индию,

от 8 июля 1881 г. во время нахождения вместе с Е. П. Блаватской

в течение нескольких дней в Бомбее.

Добро пожаловать, дорогой друг и блестящий автор, добро пожаловать обратно! Ваше письмо под рукой, и я счастлив видеть, что ваш личный опыт с "Избранными" в Лондоне оказался таким успешным. Но я предвижу, что теперь более, чем когда-либо, вы превратитесь в воплощенный вопросительный знак. Берегитесь! Если ваши вопросы будут найдены преждевременными со стороны тех, от кого зависит разрешение на выдачу знаний, то вместо получения моих ответов в их девственной чистоте вы можете получить их превращенными в ярды бессмысленной болтовни. Я зашел слишком далеко, чтобы ощущать руку на моем горле каждый раз, как только я начинаю попирать ногами границы запрещенных тем, но недостаточно, чтобы избегнуть ощущения неловкости, как вчерашнему червю перед нашей "Вековой Скалой" – моим Коганом. Всем нам должны быть завязаны глаза, прежде чем последовать дальше, иначе нам придется остаться во вне.

А теперь, как насчет книги? Le quart d`heure de Rabelais поразительна и застает меня если не совсем несостоятельным должником, все же как бы трепещущим при мысли, что первый пробный выпуск может оказаться не на высоте; требуемая цена – несоответствующая моим скудным средствам; я сам – доведенным pro Ьоnо publico перешагнуть через ужасное: "Ты можешь ступать до сего места, но не дальше", и яростная волна гнева Когана заливает меня синими чернилами, и все! Я очень надеюсь, что вы не заставите меня потерять "мою должность".

Поистине так. Я смутно догадываюсь, что вы будете очень нетерпеливым по отношению ко мне и ясно понимаю, что вы не должны таким быть. Одной из прискорбных необходимостей жизни является то, что царственные потребности иногда принуждают человека как бы игнорировать дружеские требования, не в смысле нарушения слова, но откладывать на время слишком нетерпеливые ожидания неофитов, как менее важные. Одна из таких потребностей, которую я называю повелительной, есть потребность вашего будущего благосостояния, реализация мечты, которую вы лелеяли вместе с С. М. Эта мечта (может назвать ее видением?) была в том, что вы и миссис К (почему забыли Теософ. Общ.?), "являетесь участниками в большом плане явления оккультной философии миру". Да, это время должно настать, и оно недалеко, когда вы все правильно поймете кажущиеся противоречивыми фазы таких явлений, и очевидность вынудит вас примирить их. Но сейчас дело обстоит не так; между тем, помните, что мы ведем рискованную игру, и ставками являются человеческие души, потому я прошу вас быть терпеливым. Помня, что я должен следить за вашей "Душой" и за своей тоже, я собираюсь это осуществить любой ценою, даже ценою риска не быть понятым вами, как не был понят мистером Хьюмом. Работа становится тем более трудной, что я являюсь одиноким работником на этом поприще, и это будет до тех пор, пока я не докажу своим Старшим, что по крайней мере вы имеете в виду дело и притом по-настоящему серьезное. Как мне отказано в высшей помощи, так и вам нелегко будет найти помощь в том обществе, в котором вы вращаетесь и которое собираетесь расшевелить. Также в течение некоторого времени мало радости вам будет от тех, кто заинтересован непосредственно. Наша Старая Леди слаба, ее нервы доведены до состояния скрипичных струн, таков же ее измученный мозг. Олькотт далеко в изгнании, пробивается назад к спасению, будучи скомпрометирован более, чем вы можете представить, своими неблагоразумными поступками в Симле и учреждает теософические школы. Мистер Хьюм, который однажды обещал стать первоклассным борцом в битве Света против Тьмы, теперь сохраняет своего рода вооруженный нейтралитет, на который странно взирать. Сделав чудесное открытие, что мы являемся корпорацией допотопных иезуитских ископаемых, увенчанных ораторскими прикрасами, он остался только для того, чтобы обвинять нас в перехватывании его писем Е. П. Б.! Однако, он находит некоторое утешение в мысли, "какие аргументы он выставит в другом месте (Орнитологическое Общество Эйнджел Линнен) против существа, означаемого именем Кут Хуми".