Письма к С. В. Потресову, А. В. Амфитеатрову, М. В. Добужинскому, В. Ф. Маркову - [4]

Рождение оперы обошлось и без Набокова и без Добужинского. Лурье создал грандиозное музыкальное произведение, далеко ушедшее от пушкинского замысла, но оно никогда не было воплощено на сцене и звучало лишь в отрывках в концертном исполнении. Либретто к ней было написано Ириной Александровной Грэм (р.1919). Уже через три года после смерти Добужинского и через год после того, как Набоков вернулся в Европу, Лурье писал 11 января 1980 г. Анне Андреевне Ахматовой:

«…Написал я громадную оперу „Арап Петра Великого“ и посвятил ее памяти алтарей и очагов. Это памятник русской культуре, русскому народу и русской истории. Вот уже два года я безуспешно стараюсь провести ее на сцену. Здесь никому ничего не нужно. H путь для иностранцев закрыт. Все это ты предвидела уже 40 лет тому назад: „Полынью пахнет хлеб чужой“. Арап мое второе большое сочинение на пушкинский сюжет: в Париже я написал „Пир во время чумы“, оперу-балет, который был принят Opera перед самой войной, но не был никогда исполнен на сцене полностью, а только в отрывках.

А вообще — живу в полной пустоте, как тень…»

Многое из того, что выражено в этом трагическом письме, оказывается созвучным тому, что переживали, «вживаясь в Америку», и участники представляемой нами переписки, в меньшей мере Набоков с его феноменальной двуязычностью, в большей Добужинский, так до конца и не прижившийся в Америке. «Мечтаю опять о Париже», — пишет он с грустью Набокову в последнем письме.

1

Набоков — Добужинскому

31-Х-39

59, rue Boileau

Paris XVI

Дорогой Мстислав Валерианович,

позвольте мне обратиться к вам с очень большой просьбой. Дело в том, что я уже около двух лет стараюсь наладить переезд в Америку, свой и семьи (жена и 5-летний сын) [2]; главная трудность состоит в том, что, не располагая никаким капиталом, я непременно должен представить в консульство «affidavits» [3], которые служили бы для властей достаточной гарантией. Друзья, которые у меня есть в Америке, с трогательной готовностью мне их дают, — но все они сами иммигранты и не располагают крупными средствами, а богатых людей не знаю. Вот я и подумал, что, находясь в Америке, вы, может быть, могли бы попросить кого-нибудь посостоятельнее, в виде большого одолжения дать мне affidavit; сейчас вопрос визы становится для меня особенно остро, — иначе, поверьте, я не стал бы вас беспокоить такой просьбой, — но положение мое, правда, отчаянное по многим причинам. Хотя это само собой разумеется, но хочу подчеркнуть, что я, конечно, обязуюсь никогда и ни при каких обстоятельствах не обращаться к помощи возможного поручителя.

Если бы вам удалось кого-нибудь упросить меня выручить, то на этот случай хочу предупредить, что для того, чтобы иметь вес для консула, affidavit должен непременно содержать указание доходов поручителя, причины, по которым желает иммигрирующему помочь, в каких размерах он готов помочь, а также необходимо снабдить affidavit доказательствами («supporting documents» [4]) того, что сумма указанных в affidavit'е доходов соответствует действительности.

Я знаю, что заниматься этим скучно ради чужого (меня), но я надеюсь на вашу дружбу и отзывчивость, и мне хочется верить, что вы кого-нибудь найдете и уговорите.

Пожалуйста, ответьте мне как можно скорее.

Крепко жму вашу руку.

Ваш В. Набоков-Сирин.

2

Добужинский — Набокову

307 West 79 St.

N.-Y. Сitу

19 ноября [1]939

Дорогой Владимир Владимирович,

только сегодня получил Ваше письмо, присланное мне Александрой Львовной Толстой [5], которая пишет мне, что С. А. Куссевицкий [6] уже устроил все необходимое и приезд Ваш обеспечен, чему я страшно рад.

Я повидал сегодня же двух лиц, которые, как я убедился, могут быть Вам полезны и помогут в смысле знакомств с литературными и, главное, с издательскими кругами. Я пока сам только что начинаю делать знакомства, но еще не в курсе многого.

Dr. Ярмолинский [7], у кот[орого] я был, заведует русским отделом огромной N.Y. Public Library и имеет очень большие связи. Он говорил мне, что не советует очень рассчитывать на заработок переводами, т. к. тут вообще переводной литературы издается сравнительно мало. Думает, что при Вашем знании языка Вы будете писать Ваши произведения по-английски. Я передаю только его мнение. Другой мой собеседник, Малицкий, управляет русским и художественным отделом одного из самых больших или самого большого книжного магазина и издательства Brentano на 5 avenue, который тоже хочет для Вас постараться.

Нечего и говорить, как я буду рад Вашему приезду, как и все, и так надеюсь, что все наладится и мы Вас тут увидим. Незаметно, чтобы война тут отражалась на жизни, театральный сезон, напр[имер], живее, говорят, прошлогоднего.

Я еще мало ориентирован, т. к. в сущности в самом N.Y, всего месяц, сначала жил далеко от N.Y. в Connecticut, где готовил с Чеховым и его студией спектакль (переделка «Бесов»), а потом 2 недели не вылезал из театра. [8] Я присматриваюсь к американцам и их мало еще мне понятному mentality — очень много неожиданного. Какая-то смесь наивности и классической их меркантильности. Достоев[ский], которого хотели мы показать, оказался непонятен, и смеялись в самых неожиданных местах, что даже загадочно!