Письма из Лозанны - [2]
Мы никогда не узнали бы об истоках творчества А. Завалишина, если бы отдельные документы не обнаружились в фондах Н. А. Рубакина.
Здесь оказалась подробнейшая биография писателя с множеством житейских подробностей, раскрывающих характер, настроение, природные склонности и интересы А. Завалишина. Здесь же сохранились рукописи первых рассказов «Победа добра», «Городничий XX века», пьеса в одном действии «Крючки», напечатанная отдельным изданием в Москве в 1915 году и поставленная на сцене Челябинского Народного дома.
Пьесу автор с благоговением посвятил своему дорогому учителю Н. А. Рубакину. А на экземпляре, отправленном в Швейцарию, еще и автограф: «Н. А. Рубакину от глубокоблагодарного автора. 7/20—III—1918, г. Оренбург». Вот в этом-то пакете с отметкой: «В конверт Завалишина (читатель)» дошли до нас ценные бумаги писателя-земляка.{1} Среди них рассказ «Победа добра» — о двух молодых людях — Анри и Франце, задумавшихся над своей жизнью: прожигать ее в распутстве и безделье, или посвятить благородному делу, стремлению к лучшему идеалу.
Что послужило толчком к написанию рассказа? На этот вопрос помогает ответить письмо автора от 13 июля 1913 года, адресованное в Швейцарию.
«Это от строчки до строчки истина, — сообщает Завалишин. — Все в нем написанное лично мною пережито, перечувствовано, передумано, потому что я являюсь не только автором, а, главное, героем этого рассказа».{2}
Оказывается, высокий, худой юноша Анри — сам автор, а Франц — его друг.
«Покорнейшая моя просьба теперь заключается в том, чтобы Вы просмотрели эти рассказы и сказали мне, что они из себя представляют. А, главное, о «Победе добра», который я написал под влиянием пережитого в одну ночь».{3}
Значит, в основе рассказа «Победа добра» — реальные события, которые автор не сумел правдиво и убедительно раскрыть, не владея еще приемами реалистического письма.
В «Городничем XX века» — более удачная попытка рассказать об окружающей действительности: виден захолустный город, затерянный в глуши огромнейшей Оренбургской губернии, полный произвол городничего, который сам себе и бог и царь.
В рассказе показан быт полицейских, бедность и ограниченность их интересов, пьянство и обжорство, издевательства над подчиненными и арестованными. Здесь автору не откажешь в наблюдательности, в подборе деталей, выразительности языка.
Рассказы подписаны псевдонимом «А. Кулевчинский», но в рукописи «Победа добра» псевдоним зачеркнут, а сверху надписано: «А. Завалишин».
Содержание рубакинского конверта помогает восстановить литературную среду, способствовавшую развитию дарования молодого писателя. Тогдашний Оренбург жил довольно бурной для провинциального города культурной жизнью, работал «кружок литераторов», выпустивший в 1913 году вторым дополненным изданием сборник «Серый труд». Составил его Н. Афиногенов — отец известного советского драматурга. Книга вызвала «бурю в стакане воды». Через месяц после выхода полиция стала изымать ее из магазинов. Сборник был конфискован.
А. И. Завалишин
«Кружок литераторов» не унывал. Он готовил к выпуску очередной сборник «Севы». В нем предполагалось опубликовать рассказ А. Завалишина «Жизнь, ты нужна». А у автора к этому времени были уже написаны: «Рассказ о былом», «Душегуб и ведьма», «Сын» — картинки из полицейской жизни, тематически близкие «Городничему XX века».[1]
Александр Завалишин ждал ответа из Швейцарии. Н. А. Рубакин, как учитель и наставник, писал своему ученику все, что думал о нем, начинающем авторе.
«Многоуважаемый Александр Иванович.
Простите, что задержал ответ на Ваше письмо. Болезнь, переутомление и целый ряд случайностей, уж не считая летней жары, сделали меня на летние месяцы вялым, довольно неаккуратным, в чем сердечно каюсь. Вашу рукопись прочел еще давно и к тому же с огромным интересом. Во-первых, Вы близко изучили нравы такой среды, которая очень мало освещена в литературе. Уже по одному этому Вы должны понять, какое богатство наблюдений в Ваших руках. Далее, у Вас есть умение писать: хороший слог, есть наблюдательность, а иногда и искренность (скажу, впрочем, прямо — не всегда), — даже есть и картинность, к тому безыскусственность, она для писательства значит очень много, и ею, как и другими отмеченными качествами, Вы не можете не дорожить.
Вывод по предыдущему такой: Вы писать можете, и я советую Вам немедленно заняться опытами в этом деле хотя бы ради практики в видах будущего. Под этими опытами я понимаю отнюдь не сочинительство, искусственно воспитанное, а правду действительно изученной и на себе самом испытанной жизни. Но и это еще не все. Чтобы продумывать и изучать, необходимо умение мыслить и чувство справедливости, доброжелательства, светлое чувство, которое и отличает человека от свиньи, хотя бы торжествующей. (Прочтите мою статью «Для чего жить на свете» в № 6 «Нов. журнала для всех» за 1912 г. и мои «Письма к читателям о самообразовании». Изд. Карбасников. 1913 г.) Читая Вашу автобиографию, я вижу, что в этих последних отношениях Вы должны много и много поработать над собою. Ваш кругозор нуждается в углублении и расширении, Ваше чутье во многих отношениях еще затемнено влиянием обстановки, в какой Вы жили. Вашей душе нужно прибавить побольше свежего воздуха, света, да, кажется мне, и душевного тепла. Подумайте об этом и прочтите, напр. для самоочистки, такие книги: Астырев. «О волостных писарях». Глеб Успенский. Сочинения (напр. «Будка», «Прогулка», «Обстановочка» и др.). Коновалов. «Деревенские впечатления». Читайте эти книги… Особенно книги Л. Толстого: «Неужели так надо?», «Так что же нам делать?», «Деньги». Далее прочтите: Швейцер. «Эмма», Беллами. «Через сто лет», Гюго. «Отверженные». В этих романах Вы увидите, что есть на свете (и были во все времена) люди, которые словно тянули и других вперед к свету, ибо и сами туда не могли не тянуться. О них подумать стоит, над их принципами, их смыслом жизни. Прочтите затем «Темное царство», «Луч света» (Добролюбова). Писарева: «Реалисты», «Базаров» и другие его соч., Вы почувствуете, какая перед Вами — светлая бесконечность.
