Письма Ефимову - [11]
Преданный Вам С.Д.
Довлатов — Ефимову
20 августа 1979 года
Дорогой Игорь!
Большое спасибо за вырезку. Да здравствует высокодуховный штат Миннесота! Куда смотрит нью-йоркское бук-ревю?! Бродский говорит, что хвалил им меня и рекомендовал написать…
Драгоценности у Алешковского изыму. (И чем раньше, тем лучше.)
Жду коллективное фото «Ардиса». Плюс ваше рекламное клише. Плюс какие-то исторические сведения. Или каталог, включающий упомянутые сведения.
О газете расскажу при встрече. Думаю, начнем в сентябре. Все еще миллион проблем.
Огромный привет бабушке, Марине и девочкам.
У нас две недели жила теща К.В. [Косцинского] Это было ужасно: ноздри, страсти, вопли, обиды, любовь и безумие… Кирилл все же герой! Я бы ее изувечил. Я и так раза четыре, схватившись за голову, убегал из дому. Чтоб ее не изматюгать.
Аня чудовищно повела себя с Лапицкой. Чуть ли не обокрала ее. Точнее, живя в ее доме со своим котом (двуногим), разломала хозяйские вещи. Лапицкая уплатила несколько тысяч шиллингов. И от Рудкевича Анин котяра трижды говорил с Союзом и не уплатил.
Больше сплетен не знаю.
У нас все сносно. Есть даже сбережения — около двух тысяч. Ищем хорошую квартиру. Как здесь говорят — трехбедренную [игра с английским three bedrooms].
Переписка с Лешей возобновилась. Он прислал набор Еремина — китайскую грамоту. Будем искать дешевый принт. Бродский раздобудет денег. Карлу, наверное, это не следует говорить. А может, я ввязался во что-то неблаговидное?
Всех обнимаю.
Ваш С.Д.
Довлатов — Ефимову
27 августа 1979 года
Дорогой Игорь!
Каталоги получил. Спасибо!
За Вами: фото, минимальные человеческие сведения об «Ардисе», рекламное клише. (Нельзя же рекламировать все 300 книг одновременно.)
Да, чуть не забыл. Из Иерусалима звонил мой старый приятель. Его фамилия — Зайчик. Он сказал, что его друг с очень распространенной евр. фамилией (которую я забыл), поэт и прозаик, хочет послать Вам (вам) свои книги для продажи. Зайчик хочет, чтобы я составил протекцию. Я не знаю, как это делается. Стихов этих не читал. Если бы и читал, то вряд ли бы одобрил. Я даже не знаю, хорошо или плохо для Вас, если кто-то посылает свои стихи. Мне кажется — плохо. Сам Зайчик — хороший человек. Но это не имеет никакого отношения ни к стихам, ни к «Ардису».
В общем, я слегка запутался.
Пакет у Алешковского я забрал. Там брошка, какая-то шапочка, рукопись и бинокль. И еще — 10 книг Гладилина. Все это надежно спрятано.
Алешковский назвал роман Лимонова: «Записки из чужого подполья». Действительно, у Лимонова очень похоже на «Тропик рака». Читали?
А самого Лимонова Юзеф назвал «цитрусский писатель Лимонов».
Я анонимно послал такое объявление в «Новое русское слово». (Поверьте, Седыха жалеть не надо. Он хитрый и жестокий человек):
Вышла в свет новая книга мемуаров Андрея Седых
«От Бунина до Вайнберга».
Готовится к изданию следующий том
«От Набокова до Нарокова».
Изд-во «Мнимые величины».
С газетой масса сложностей. Но она выйдет. И если не сразу прогорит будет чудо.
Люда […..] как Вам известно, стала писательницей. Это очень хорошо. У нее возникли комплексы и человеческие проблемы.
Бродский не очень изменился. Всем говорит, что лучший в мире роман «Циники» Мариенгофа. Я прочитал, вполне рядовая книга.
Простите за сумбур.
Ваш С.Д.
P.S. Всем привет. Когда, наконец, будете в городе-спруте?
Довлатов — Ефимову
29 августа 1979 года
Дорогой Игорь!
Фотографию и вырезки получил, спасибо!
Как человек исключительного занудства, продолжаю:
Есть ли у вас рекламное клише?
Заинтересован ли Карл в рекламе на беспрецедентно льготных условиях? А именно:
Мы даем вашу рекламу еженедельно. Плюс — восхваляем издательство. Счет же высылаем на какие-то жалкие тридцать долларов…
Учтите, первый номер-экспресс выйдет тиражом 25 000 экз. И разошлется по конкретным адресам. (По адресам «Руссики».) То есть, попадет людям, которые читают…
Теперь личный вопрос. Имеется ли у вас такой сервис — с пленки на бумагу? Здесь это стоит чуть ли не 50 центов — кадр. Я смутно припоминаю какие-то разговоры о 10 центах с негатива. Сообщите коротко, будьте добры. Нет — что-то придумаю здесь. Или куплю фильмоскоп.
Последнее. Благодарю, что рекомендовали мне в сотрудники — Пчелкину. Прием временно окончен. Наши пороги обивают доктора филологии.
Я все же написал ей длинное, и кажется, небесполезное письмо.
Гарант ей, во-первых, трудно устроить. Во-вторых, не дай Господь его получить. Это значит, ни одна контора в Штатах ей не поможет. Я до сих пор жалею, что просил гарант у ненормальной Лены…
Корректно заклинаю Марину приглушить слухи о Лениной отзывчивости. Хватит с нее (с Лены) одного паразита — меня. За что расплачиваюсь — а именно, не убиваю ее кавалера. То есть, не рублю сук (простор ассоциациям!), на котором сижу.
Всего доброго. Обнимаю вас всех.
Ваш С.Д.
Ефимов — Довлатову
2 сентября 1979 года
Дорогой Сережа!
Мои девочки начинают хихикать еще до того, как я успеваю распечатать конверт с письмом от Вас. И Вы их почти никогда не разочаровываете спасибо. Еще мы получили «Третью волну» с портретом и записью речи. Очень смешно, но, конечно, злодей Глезер мог бы и убрать все «вот» и прочие паразитические образования, которые вообще-то Вам не свойственны.
Сергей Довлатов — один из наиболее популярных и читаемых русских писателей конца XX — начала XXI века. Его повести, рассказы и записные книжки переведены на множество языков, экранизированы, изучаются в школе и вузах. «Заповедник», «Зона», «Иностранка», «Наши», «Чемодан» — эти и другие удивительно смешные и пронзительно печальные довлатовские вещи давно стали классикой. «Отморозил пальцы ног и уши головы», «выпил накануне — ощущение, как будто проглотил заячью шапку с ушами», «алкоголизм излечим — пьянство — нет» — шутки Довлатова запоминаешь сразу и на всю жизнь, а книги перечитываешь десятки раз.
Сергей Довлатов — один из наиболее популярных и читаемых русских писателей конца XX — начала XXI века. Его повести, рассказы и записные книжки переве дены на множество языков, экранизированы, изучаются в школе и вузах. «Заповедник», «Зона», «Иностранка», «Наши», «Чемодан» — эти и другие удивительно смешные и пронзительно печальные довлатовские вещи давно стали классикой. «Отморозил пальцы ног и уши головы», «выпил накануне — ощущение, как будто проглотил заячью шапку с ушами», «алкоголизм излечим — пьянство — нет» — шутки Довлатова запоминаешь сразу и на всю жизнь, а книги перечитываешь десятки раз.
Сергей Довлатов родился в эвакуации и умер в эмиграции. Как писатель он сложился в Ленинграде, но успех к нему пришел в Америке, где он жил с 1979 года. Его художественная мысль при видимой парадоксальности, обоснованной жизненным опытом, проста и благородна: рассказать, как странно живут люди — то печально смеясь, то смешно печалясь. В его книгах нет праведников, потому что нет в них и злодеев. Писатель знает: и рай, и ад — внутри нас самих. Верил Довлатов в одно — в «улыбку разума». Эта достойная, сдержанная позиция принесла Сергею Довлатову в конце второго тысячелетия повсеместную известность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Двенадцать глав «Наших» создавались Довлатовым в начале 1980-х годов как самостоятельные рассказы. Герои — реальные люди, отсюда и один из вариантов названия будущей книги — «Семейный альбом», в которой звучит «негромкая музыка здравого смысла» (И. Бродский), помогающая нам сохранять достоинство в самых невероятных жизненных ситуациях.
Сергей Довлатов — один из самых популярных и читаемых русских писателей конца XX — начала XXI века. Его повести, рассказы, записные книжки переведены на множество языков, экранизированы, изучаются в школе и вузах. Удивительно смешная и одновременно пронзительно-печальная проза Довлатова давно стала классикой и роднит писателя с такими мастерами трагикомической прозы, как А. Чехов, Тэффи, А. Аверченко, М. Зощенко. Настоящее издание включает в себя ранние и поздние произведения, рассказы разных лет, сентиментальный детектив и тексты из задуманных, но так и не осуществленных книг.
Настоящая публикация — корпус из 22 писем, где 21 принадлежит перу Георгия Владимировича Иванова и одно И.В. Одоевцевой, адресованы эмигранту «второй волны» Владимиру Федоровичу Маркову. Письма дополняют уже известные эпистолярные подборки относительно быта и творчества русских литераторов заграницей.Также в письмах последних лет жизни «первого поэта русской эмиграции» его молодому «заокеанскому» респонденту присутствуют малоизвестные факты биографии Георгия Иванова, как дореволюционного, так и эмигрантского периода его жизни и творчества.
Полное собрание писем Антона Павловича Чехова в двенадцати томах - первое научное издание литературного наследия великого русского писателя. Оно ставит перед собой задачу дать с исчерпывающей полнотой все, созданное Чеховым. При этом основные тексты произведений сопровождаются публикацией ранних редакций и вариантов. Серия сочинений представлена в восемнадцати томах. Письма Чехова представляют собой одно из самых значительных эпистолярных собраний в литературном наследии русских классиков. Всего сохранилось около 4400 писем, написанных в течение 29 лет - с 1875 по 1904 год.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Наум Иосифович Сагаловский (род. в 1935 г. в Киеве) — поэт, сатирик, по основной профессии инженер, закончил Новочеркасский политехнический институт, в 1979 г. эмигрировал в США, живет в Чикаго, до эмиграции с Довлатовым знаком не был. Печатался в газетах «Новый американец», «Панорама», «Новости», журналах «Семь дней», «22» и др. Автор стихотворных книг «Витязь в еврейской шкуре» (Нью-Йорк, «Dovlatov's Publishing», 1982), «Песня певца за сценой» (Чикаго, «Renaissanse Publishing», 1988) и совместного с Вагричем Бахчаняном и Сергеем Довлатовым сборника «Демарш энтузиастов» (Париж, «Синтаксис», 1985).Письма Сергея Довлатова к Науму Сагаловскому печатаются впервые, с небольшими купюрами, касающимися излишне острых реплик в адрес живых людей.
Публикуемые письма Сергея Довлатова относятся к двум последним годам его жизни. Помимо всяческих остроумных частностей, они интересны как документ, дающий представление о поре, когда запретные в нашей стране литературные имена стали появляться на страницах отечественных изданий. В свою очередь и у наших нечиновных людей прорезалась возможность выезжать за границу на симпозиумы, конференции и прочие далекие от пропаганды советского образа жизни мероприятия. С этими двумя переплетающимися сюжетами и связана публикуемая часть писем Довлатова.
Переписка с Сергеем Довлатовым охватывает более чем двадцатилетний период нашей дружбы. Первые два года мы переписывались, живя в одном городе — Ленинграде. Потом начались «великие перемещения». В 1969 г. Довлатов уехал в Курган, а потом — в Таллинн. В 1975 г. наша семья эмигрировала в США и поселилась в Бостоне. Три года спустя эмигрировал Довлатов. Все эти годы, где бы мы ни находились, мы продолжали нашу дружбу и нашу переписку.Людмила Штерн.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.