Письма Чехова к женщинам - [9]

Все-таки, как бы ни было, если попаду в Монте-Карло, непременно проиграю тысячи две – роскошь, о которой я доселе не смел и мечтать. А может быть, я и выиграю? Беллетрист Иван Щеглов называет меня Потемкиным и тоже восхваляет меня за уменье жить. Если я Потемкин, то зачем же я в Ялте, зачем здесь так ужасно скучно. Идет снег, метель, в окна дует, от печки идет жар, писать не хочется вовсе, и я ничего не пишу.

Вы очень добры. Я говорил уж это тысячу раз и теперь опять повторяю.

Будьте здоровы, богаты, веселы, и да хранят Вас небеса. Крепко жму Вам руку.

Ваш А. Чехов.

9 марта 1899 г., Ялта

Матушка, тетрадки с переписанными рассказами присылайте мне; я буду переделывать, а то, чего переделывать нельзя, – бросать в реку забвения. К числу рассказов, которых переписывать не нужно, прибавьте еще «Козлы отпущения», «Сонная одурь», «Писатель».

В съезде писателей [28] участвовать я не буду. Осенью буду в Крыму или за границей, конечно если буду жив и свободен. Все лето проживу у себя в Серпуховском уезде. Кстати: в каком уезде Тульской губ. Вы купили себе имение? В первые два года после покупки приходится трудно, минутами бывает даже очень нехорошо, но потом все мало-помалу сводится к нирване, сладостной привычке. Я купил имение в долг, мне было очень тяжело в первые годы (голод, холера), потом же все обошлось, и теперь приятно вспомнить, что у меня где-то около Оки есть свой угол. С мужиками я живу мирно, у меня никогда ничего не крадут, и старухи, когда я прохожу по деревне, улыбаются или крестятся. Я всем, кроме детей, говорю вы , никогда не кричу, но главное, что устроило наши добрые отношения, – это медицина. Вам в имении будет хорошо, только, пожалуйста, не слушайте ничьих советов, ничьих запугиваний и в первое время не разочаровывайтесь и не составляйте мнения о мужиках; ко всем новичкам мужики в первое время относятся сурово и неискренно, особенно в Тульской губ. Есть даже поговорки: он хороший человек, хотя и туляк.

Видите, вот Вам и нечто назидательное, матушка. Довольны?

Знакомы ли Вы с Л. Н. Толстым? Далеко ли Ваше имение будет от Толстого? Если близко, то я Вам завидую. Толстого я люблю очень. Говоря о новых писателях, Вы в одну кучу свалили и Мельшина. Это не так. Мельшин стоит особняком, это большой, неоцененный писатель, умный, сильный писатель, хотя, быть может, и не напишет больше того, что уже написал. Куприна я совсем не читал. Горький мне нравится, но в последнее время он стал писать чепуху, чепуху возмутительную, так что я скоро брошу его читать. «Смиренные» – хороши, хотя можно было бы обойтись без Бухвостова, который своим присутствием вносит в рассказ элемент напряженности, назойливости и даже фальши. Короленко – чудесный писатель. Его любят – и недаром. Кроме всего прочего, в нем есть трезвость и чистота.

Вы спрашиваете, жалко ли мне Суворина [29] . Конечно, жалко. Его ошибки достаются ему недешево. Но тех, кто окружает его, мне совсем не жалко.

Однако я расписался. Будьте здоровы. Благодарю Вас от всей души, от всего сердца.

Ваш А. Чехов.

23 марта 1899 г., Ялта

Вы не хотите благодарностей, но все же, матушка, позвольте воздать должную хвалу Вашей доброте и распорядительности [30] . Все прекрасно, лучше и быть не может. Один переписчик пишет «скажитh», но это не беда; к тому же, быть может, это так и напечатано в «Петербургской газете». Цена очень подходящая, срок какой угодно, но не позже весны; желательно все получить до конца мая.

С Сергеенко я учился вместе в гимназии, и, мне кажется, я знаю его хорошо. Это по натуре веселый, смешливый человек, юморист, комик; таким он был до 30–35 лет, печатал в «Стрекозе» стихи (Эмиль Пуп), неистово шутил и в жизни и в письмах, но как-то вдруг вообразил себя большим писателем – и все пропало. Писателем он не стал и не станет, но среди писателей уже занял определенное положение: он гробокопатель. Если нужно завещать, продать навеки и т. п., то обращайтесь к нему. Человек он добрый.

В Вашем письме две новости: 1) Вы похудели? и 2) Вы писали о «Чайке»? Где и когда? Что Вы писали? [31]

Выбирайте и располагайте материал в Вашей новой книжке сами. Надо обходиться без нянюшек.

У меня ничего нового. Хочу купить матери в Москве небольшой дом и не знаю, как это сделать. Хочу уехать в Москву – и меня не пускают. Деньги мои, как дикие птенцы, улетают от меня, и через года два придется поступить в философы.

Я Толстого знаю, кажется, хорошо знаю, и понимаю каждое движение его бровей, но все же я люблю его.

В Ялте Горький. По внешности это босяк, но внутри это довольно изящный человек – и я очень рад. Хочу знакомить его с женщинами, находя это полезным для него, но он топорщится.

Будьте здоровы, дай Вам бог счастья. Еще раз благодарю и крепко жму руку.

Ваш А. Чехов.

14 февраля 1904 г., Москва

Многоуважаемая Лидия Алексеевна, завтра я уезжаю в Ялту. Если вздумаете написать мне, то я буду Вам очень благодарен.

Если Вы не издаете сборника, если так решили, то я очень рад. Редактировать и издавать сборники беспокойно, утомительно, доходы же обыкновенно неважные, часто убытки. По-моему, лучше всего напечатать в журнале свой рассказ и потом гонорар пожертвовать в пользу Красного Креста.