Письма 1891-1897 - [28]

Живем мы в Тарусском уезде Калужской губ, в селе Богимове, в усадьбе некоего молодого барина, щеголяющего в рубахе навыпуск и в больших сапогах, очень рассеянного, либерального и держащего у себя в экономках рыжую, беззубую девицу, которую зовут Аменаисой Эрастовной. Громадный дом, отличный парк, неизбежные виды, при взгляде на которые я обязан почему-то говорить: "Ах!", речка, пруд с голодными, любящими попадаться на удочку карасями, масса больных, запах йодоформа и прогулки по вечерам. Занимаюсь я своим Сахалином и в промежутках, чтобы не уморить свое семейство голодом, ласкаю музу и пишу рассказы. Все по-старому, ничего нового. Встаю я ежедневно в 5 часов утра и собственноручно варю себе кофе - признак, что я уже вошел в колею старого холостяка, б lа Э. И. Тышко, и помирился с этим. Маша пишет красками, Миша с честью носит свою кокарду, отец говорит об архиереях, мать хлопочет, Иван рыбу ловит. В одной усадьбе с нами живут: зоолог Вагнер с семьей и Киселевы, но не те Киселевы, а другие, ненастоящие. Вагнер ловит козявок и пауков, а Киселев-отец пишет этюды, так как он художник. Бывают у нас спектакли, живые картины и пикники. Очень смешно и весело, но стоит мне только поймать ерша или найти гриб, как я поникаю головой, уношусь мыслью в прошлое, и мои мозг и душа начинают гробовым голосом петь дуэт: "Расстались мы…" Кумир поверженный и храм оставленный вырастают в моем воображении, и я с благоговением мыслю: "Всех зоологов и великих художников я променял бы на одного маленького Идиотика".

Погода у нас все время стояла жаркая, сухая и только сегодня в день Илии трахнул гром, и разверзлись хляби небесные. Хочется удрать куда-нибудь, хотя бы в Америку или Норвегию.

Нижайший поклон Земскому Начальнику и его секущей машине; Василису Пантелевну благодарю за стихи; хотел было ответить ей стихами, целый месяц напрягал мозги, но голова треснула от натуги и все-таки стихов не вышло. Поневоле позавидуешь талантам! Елизавете Александровне и Сереже нижайшее почтение.

Мой адрес: г. Алексин, Тульск губ.

Будьте здоровы и благополучны. Да хранят Вас добрые духи, которых так много в Бабкине.

Ваш А. Чехов.

987. А. С. СУВОРИНУ

24 июля 1891 г. Богимово.

24 июль.

Спасибо за приглашение. Должно быть приеду, но не скоро, хоть страстно жажду моря, песку, ночных разговоров и прочих крымско-феодосийских прелестей. Я очень занят; работаю много, но страниц выходит мало. Скоро Вы получите эстетическое наслаждение: пришлю Вам рассказ, который уже готов больше чем наполовину и будет содержать в себе 4-5 фельетонов.

Спасибо за пятачковую прибавку. Увы, ей не поправить моих дел! Чтобы нажить капиталы, как Вы пишете, и вынырнуть из пучины грошовых забот и мелких страхов, для меня остался только один способ - безнравственный. Жениться на богатой или выдать "Анну Каренину" за свое произведение. А так как это невозможно, то я махнул на свои дела рукой и предоставил им течь, как им угодно.

Как-то Вы хвалили мне Rod'a, французского писателя, и говорили, что он Толстому нравится. На днях мне случилось прочесть один его роман, и я руками развел. Это наш Мачтет, но только немножко поумнее. Ужасно много претензий, скука, потуги на оригинальность, а художественность чувствуется так мало, как соль в той каше, которую мы с Вами варили вечером в Богимове. В предисловии этот Rod кается, что он был раньше натуралистом, и радуется, что спиритуализм последних новобранцев литературы успел сменить материализм. Мальчишеское хвастовство и притом грубое, аляповатое. "Если, г. Зола, мы и не так талантливы, как Вы, зато мы в бога веруем".

Погода у нас чудеснейшая. Сейчас утро, а освещение такое, как в мае, и я рад. Тихо, тихо.

"Собирателя грибов" получили, а грибов нет. Кофе оказался… жженым. Дожди были вчера и третьего дня, но грибы проклятые не растут, и мы в отчаянии.

Получил от Лессинга письмо. Он сочиняет. Благоговейте.

Что же Плещеев-фис будет делать в департаменте Скальковского? Не понимаю, хоть зарежьте. И неужели поэт Мережковский и его муза еще за границею? Ах, ах!

Анне Ивановне, Насте и Боре нижайший поклон. Будьте здоровы.

Ваш А. Чехов.

988. Ал. П. ЧЕХОВУ 24 или 25 июля 1891 г. Богимово. г. Алексин Тульск. губ.

Фотографический и плодовытый брат мой! Я давно уже получил от тебя письмо с фотографиями Семашко, но не отвечал до сих пор, потому что все время придумывал великие мысли, необходимые для ответа. Все наши живы и здравы, часто о тебе вспоминаем и жалеем, что плодовытость мешает тебе приехать к нам на дачу, где ты был бы весьма нелишним. Отец, как я уже писал тебе, бросил Иваныгорча и живет с нами. Суворин был два раза, говорил про тебя, ловил рыбу. Я занят по горло Сахалином и другими работами, не менее каторжными и скучными. Мечтаю о выигрыше 40 тыс., чтобы отрезать от себя ножницами надоевшее писательство, купить немножко земли и зажить байбаком по соседству с тобою и Иваном - я мечтаю вам обоим, как бедным родственникам, подарить по 5 десятин. В общем живется мне скучновато; надоело работать из-за строчек и пятачков, да и старость подходит все ближе и ближе… Последний рассказ Седого, по моему мнению, разделяемому Сувориным, хорош, но не следует популяризировать Чижа. Надо говорить просто "доктор". Отчего мало пишешь?