Писатели США о литературе. Том 2 - [159]
Самое, наверное, запоминающееся признание Слокума—это то, где он скорбит не о своем поколении, а о последующем, представленном его замкнутой юной дочерью. «Когда-то у меня в доме сидела в высоком кресле веселая девчушка,—говорит он.— Она уписывала все за обе щеки и могла хохотать до упаду. Сейчас ее с нами нет. Судя по всему, ее нигде нет».
Мы продолжаем читать этот несколько растянутый роман, несмотря на то, что и сам язык, и описываемые чувства лишены каких-либо взлетов и падений, продолжаем читать по той причине, что напряжение в нем все время нарастает. Нас как бы завораживает вопрос: какой же именно из возможных трагедий разрешится это нагромождение одного несчастья на другое? И автор верно выбирает финальную сцену.
Повторяю, книга эта—наиболее сильная и потому самая устойчивая вариация на знакомую тему, так как здесь в открытую говорится то, о чем в прочих вариациях только намекалось или вовсе умалчивалось в потоке безудержных умилений. Говорится же вот что: если жить так, как живется всем этим людям, то и жить не стоит.
ВЕСТНИКИ БЕДСТВИЙ: ПИСАТЕЛИ И АМЕРИКАНСКАЯ МЕЧТА
I
Томас Джефферсон никогда не называл себя демократом, а слово «демократия» не встречается в Декларации независимости. В те времена это слово отнюдь не означало разгул и анархию. Джефферсону виделось общество свободных людей, независимых индивидуумов, которые могли бы разумно пользоваться своими правами.
Восемьдесят лет спустя после того, как он начертал свою Декларацию независимости, мечта Джефферсона, этого аристократа, воспитанного на идеях Просвещения, получила иное воплощение под пером поэта-плебея, мистика, сына романтизма. Возможно, Джефферсон признал бы в некоторых мыслях Уитмена продолжение собственных идей, но он был общественным деятелем, как то понимали в XVIII веке, и его, вероятно, сбило бы с толку настроение первых строк «Песни о себе»:
Я славлю себя и воспеваю себя,
И что я принимаю, то примете вы,
Ибо каждый атом, принадлежащий мне, принадлежит и вам.
(Перевод К. Чуковского)
Джефферсон был бы не менее смущен и тем, что требовал Уитмен от Америки в стихотворении «Долго, слишком долго, Америка»:
Ибо кто, кроме меня, до сих пор понимал, что являют
собой
твои дети в массе своей?
(Перевод А. Сергеева)
Однако задолго до того, как Уитмен воспел себя и Америку в качестве некоего мистического единства, политический строй, заложенный отцами-основателями, был демократизирован, введено всеобщее избирательное право для мужчин (конечно, «всеобщее» подразумевало белых), а «беспокойное население больших городов», которого, по мнению Вашингтона, следовало всегда опасаться, увеличилось во много раз. Мечта Джефферсона приобрела в глазах многих американцев очертания кошмара демократии Джексона. Самую знаменитую характеристику этого кошмара дал Эмерсон.
«Оставьте всю эту лицемерную болтовню о народных массах. Толпа груба, глупа, необразованна в своих потребностях и
воздействиях... Я не желаю в чем-либо уступать ей; напротив, я хочу обуздать, вымуштровать, расчленить ее и сломить, выделив из толпы индивидуумов... Мне не по нраву толпа, я предпочитаю честных людей... Я не люблю миллионы неотесанных, ограниченных, пьющих бездельников... Долой это преклонение перед толпой, и пусть лучше будет достойное голосование отдельных людей, руководствующихся своей честью и совестью».
При всем их различии Эмерсона и Уитмена сближает то, что оба они—сторонники идей Джефферсона. Эмерсон, осуждавший жителей своего города потому, что они согласились на демократию «неотесанных, пьющих бездельников», выступал за «достойное голосование отдельных людей, руководствующихся своей честью и совестью». Другими словами, Эмерсон не терял веры в демократию ответственной личности, человека из народа, даже когда сам он, увлеченный своим неоплатонизмом и погруженный— используя слова Китса о Вордсворте—в «возвышенный эгоцентризм», сомневался в реальности объективного мира.
Взгляды других демократов отличались от взглядов Эмерсона и Уитмена. Джеймс Фенимор Купер, объявивший себя демократом, являлся им, так сказать, ГаШе йе пиеих>19>. Наблюдая различные «несовершенные системы управления человечеством», Купер отнюдь «не был склонен утверждать», как он выразился, «что наша собственная система, со всеми ее очевидными и возмутительными пороками, и есть наихудшая». Отмеченные им недостатки, подобные тем, которые заметил Токвиль, проявились в отсутствии вкуса и умении вести себя, в малодушной приверженности расхожим предрассудкам, в презрении, как то ни парадоксально, к достоинству личности и к общественному благу, в тирании правящего большинства, в развращающем влиянии плутократии, в осквернении природы и отчуждении от нее.
Купер считал, что плутократия нанесет удар в самое сердце демократии, демагогически используя ее язык, а также прессу, которая, «как только к ней будет применен денежный принцип», превратит факты действительности «в предметы торговли». Ненависть Купера к плутократии пронизывает образы Хаттера и Гарри Непоседы в «Зверобое». Хаттер — бывший пират, живущий отшельником на озере Мерцающее зеркало, а Гарри Непоседа, как это следует из его имени,— западный вариант предприимчивого дельца. Именно эта парочка пыталась уговорить Кожаного Чулка напасть на беззащитное индейское поселение, чтобы ради щедрой награды от белых властей снять скальпы с женщин и детей. Так пиратство и деловое предпринимательство идут рука об руку.
Третье издание руководства (предыдущие вышли в 2001, 2006 гг.) переработано и дополнено. В книге приведены основополагающие принципы современной клинической диетологии в сочетании с изложением клинических особенностей течения заболеваний и патологических процессов. В основу книги положен собственный опыт авторского коллектива, а также последние достижения отечественной и зарубежной диетологии. Содержание издания объединяет научные аспекты питания больного человека и практические рекомендации по использованию диетотерапии в конкретных ситуациях организации лечебного питания не только в стационаре, но и в амбулаторных условиях.Для диетологов, гастроэнтерологов, терапевтов и студентов старших курсов медицинских вузов.
Этот учебник дает полное представление о современных знаниях в области психологии развития человека. Книга разделена на восемь частей и описывает особенности психологии разных возрастных периодов по следующим векторам: когнитивные особенности, аффективная сфера, мотивационная сфера, поведенческие особенности, особенности «Я-концепции». Особое внимание в книге уделено вопросам возрастной периодизации, детской и подростковой агрессии.Состав авторского коллектива учебника уникален. В работе над ним принимали участие девять докторов и пять кандидатов психологических наук.
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Семейное право».Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Семейное право».
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Налоговое право».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету, повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Налоговое право» в высших и средних учебных заведениях.
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Трудовое право».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету, повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Трудовое право».
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Международные экономические отношения».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Международные экономические отношения» в высших и средних учебных заведениях.
После Альбигойского крестового похода — серии военных кампаний по искоренению катарской ереси на юге Франции в 1209–1229 годах — католическая церковь учредила священные трибуналы, поручив им тайный розыск еретиков, которым все-таки удалось уберечься от ее карающей десницы. Так во Франции началось становление инквизиции, которая впоследствии распространилась по всему католическому миру. Наталия Московских рассказывает, как была устроена французская инквизиция, в чем были ее особенности, как она взаимодействовала с папским престолом и королевской властью.
Миром правят числа. Все чаще и чаще решения принимают не люди, а математические модели. В числах измеряется все – от наших успехов в образовании и работе и состояния нашего здоровья до состояния экономики и достижений политики. Но числа не так объективны, как может показаться. Кроме того, мы охотнее верим числам, подтверждающим наше мнение, и легко отбрасываем те результаты, которые идут вразрез с нашими убеждениями… Анализируя примеры обращения с численными данными в сферах здравоохранения, политики, социологии, в научных исследованиях, в коммерции и в других областях и проливая свет на ряд распространенных заблуждений, нидерландский журналист, специалист по числовой грамотности Санне Блау призывает мыслить критически и советует нам быть осмотрительнее, о чем бы ни шла речь – о повседневных цифрах, управляющих нашим благополучием, или о статистике, позволяющей тем, кто ее применяет, достичь огромной власти и влияния. «Числа влияют на то, что мы пьем, что едим, где работаем, сколько зарабатываем, где живем, с кем вступаем в брак, за кого голосуем, как решаем вопрос, брать ли ипотеку, как оплачиваем страховку.
В эпоху тотальной цифровизации сложно представить свою жизнь без интернета и умных устройств. Но даже люди, осторожно ведущие себя в реальном мире, часто недостаточно внимательно относятся к своей цифровой безопасности. Между тем с последствиями такой беспечности можно столкнуться в любой момент: злоумышленник может перехватить управление автомобилем, а телевизор – записывать разговоры зрителей, с помощью игрушек преступники могут похищать детей, а к видеокамерам можно подключиться и шпионить за владельцами.
Виктор Пронин пишет о героях, которые решают острые нравственные проблемы. В конфликтных ситуациях им приходится делать выбор между добром и злом, отстаивать свои убеждения или изменять им — тогда человек неизбежно теряет многое.
История машинного обучения, от теоретических исследований 50-х годов до наших дней, в изложении ведущего мирового специалиста по изучению нейросетей и искусственного интеллекта Терренса Сейновски. Автор рассказывает обо всех ключевых исследованиях и событиях, повлиявших на развитие этой технологии, начиная с первых конгрессов, посвященных искусственному разуму, и заканчивая глубоким обучением и возможностями, которые оно предоставляет разработчикам ИИ. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Что значат для демократии добровольные общественные объединения? Этот вопрос стал предметом оживленных дискуссий после краха государственного социализма и постепенного отказа от западной модели государства всеобщего благосостояния, – дискуссий, сфокусированных вокруг понятия «гражданское общество». Ответ может дать обращение к прошлому, а именно – к «золотому веку» общественных объединений между Просвещением и Первой мировой войной. Политические теоретики от Алексиса де Токвиля до Макса Вебера, равно как и не столь известные практики от Бостона до Санкт-Петербурга, полагали, что общество без добровольных объединений неминуемо скатится к деспотизму.