Писака - [7]

– Расскажи всё до конца, – тут же отреагировал самый твердолобый из всех шести человек, – и отольёшь.

– Я не могу рассказывать! – кряхтел я. Я даже не ожидал от своего мочевого пузыря такого: он словно взбесился и как помешанный требовал своего, грозя с секунды на секунду выпустить всё наружу. Такого со мной ещё никогда не было; даже когда мы с какой-то "герлой" часика три рассекали пол-Амурского залива на катамаране и меня приспичило – не успели мы покататься и десяти минут (это было в марте).

– Да хрен с ним, – махнул кто-то рукой, – пусть ссыт. Если вздумает дернуться куда – пуля в жопе. Всё равно для нас в нём нет необходимости. Выходи, – обратился он ко мне, доставая из кобуры "ПМ", – сопровождать тебя будет гражданин "макаров".

Что это значит, – размышлял я, наскоро выскакивая из патрола и расстёгивая на ходу ширинку, – "для нас в нём нет необходимости"?

Хоть по ногам у меня уже и текло и я мог бы думать о чём-нибудь другом (например, о том, чтоб постараться заставить удачу улыбнуться, и вытащить всё из ширинки вовремя), но меня сильно напугала эта фраза, брошенная владельцем "гражданина макарова". – Если они запросто могут разрядить в меня хоть целую обойму, значит, как "бесценный свидетель № 1", я им не нужен?… А что означает всё это дознание?… Чтоб уличить меня в том, что я действительно важный свидетель, и… А кто они вообще такие? То, что они не из милиции, гарантия на всё 97%. А почему тогда… – Но прервал мои размышления приближающийся откуда-то издалека свет фар. Струя, орошающая придорожную траву долго ещё не собиралась во мне успокаиваться, с каждой секундой всё сильнее и сильнее напоминая собой какой-то бездонный источник.

– Эй ссыкун, – позвали меня из "патрола", – давай в машину.

– Чёрт, не могу остановиться! – бормотал я, чтоб им было слышно.

– Залазь в машину! – повысил голос один из милиционеров, открывая дверцу и выходя из "патрола", – а то я тебе мозги сейчас вышибу, тогда-то уж точно остановишься.

Видимо, они собирались сорваться с места, пока фары очередных "свидетелей" основательно не приблизились. Наверное, им каждого встречного не хотелось привлекать к ответственности за свидетельство.

– Да пускай мочится, – сказал ему "лейтенант", хотя мог бы и не говорить, и так всё понятно, – поздно уже.

И действительно было поздно; только поздно не в том смысле, что стрелки лейтенантовского "ориента" указывали на пол-одиннадцатого вечера, а в том, что фары – сами неожиданно для себя – приблизились на опасно-близкое расстояние ("опасно-близкое" для обоих сторон).

Насколько я мог судить, сразу как нужное количество жидкости из меня вылилось и я уже смог застегнуть молнию на ширинке и заправить рубашку в брюки, фары принадлежали микрогрузовичку, и если воспользоваться дедукцией, то водитель этого м/г никакой опасности для ребят из "патрола" представлять не может, тем более что кузов загружен какими-то мешками с мукой или цементом (не "наркоту" же им в открытую перевозить).

Тот, что собирался вышибить мне мозги, остановил грузовичок и подошёл к кабине водителя. Водитель же оказался не один, а с какой-то красавицей.

– Будьте добры ваши документы, – произнёс водителю милиционер, после того как представился как положено.

– Гаи, что ли? – ласково усмехнулась женщина, надув и лопнув пузырь жвачки. Она была немного навеселе, впрочем как и сам водитель, и из кабины орало "лавэ" Мистера Кредо.

– Да брось ты, кореш, – улыбнулся весёлый водитель, – какие документы? У нас сегодня праздник…

– Выйдете из машины, – очень мягко, но не очень приятно потребовал тот.

Дорога была хоть и "пьяная" (как называют её автолюбители), но даже ночью на ней иногда возникают проезжающие автомобили; за одну минуту, например, на этой заброшенной дороге запросто может "прорычать" сдесяток не соединённых между собой никакими узами автомобилей. Вот и сейчас, приближался третий, а никто наверняка даже и не слышал, как откуда-то издалека доносится рёв мотора (причём, кто-то куда-то торопится, судя по рёву).

– Нахрена тебе это надо, земеля? – реагировал водитель микрогрузовика на через чур серьёзное поведение этого милиционера. Я уже ширинку застегнул, рубаху заправил и прислушался, показалось ли мне или на самом деле кто-то приближался, потому что находились мы в такой позиции, что по обе стороны дороги любой приближающийся автотранстпорт можно заметить ещё за километр, если… если только тот не выключит фары… А поскольку мотор заревал всё ощутимее, то этот приближающийся автомобиль ехал явно без фар.

– Вылазь из машины, – произнёс милиционер не в повышенном тоне, а каким-то жутким, ледяным голосом, что трудно было не повиноваться, – третий раз повторять не буду.

А я понял: "Вылазь из машины и залазь в "патрол", а мы пока с твоей мочалкой покатаемся минут 89…, а тебя двумя-тремя минутами позже закопаем в лесу неподалёку. И делов-то". Но не тут-то было. Из темноты что-то выехало и резко тормознуло возле "патрола". Фары грузовика машинально осветили это "что-то". Сразу как это авто подъехало, мне показалось, что это не что-нибудь, а… милицейский "уазик". Только мне показалось через чур загадочным это явление: милицейский "уаз", не включающий фары и гонящий с максимальной скоростью среди ночи.