PиRолиз - [7]

Место начальника штаба уже плотно оккупировал Вильич и в своей ленинской манере «вы можете сделать все что угодно, но этого будет мало» выслушивал наши предложения.

– Так, а как обстоят дела с молодежными организациями, – надменно осведомился Досвидания.

– Блин, Леха, говорил я тебе – не надо было Петю кидать, он бы нам все организации подтащил, – голосом суфлера-неудачника зашептал Максим.

– Мы работаем над этим вопросом, Андрей Вильевич.

– Плохо работаете, Гайдар в вашем возрасте уже полком командовал, а вы банду лоботрясов под шефа подписать не можете. Да я в 18 лет уже так хипповал, кассетник с «Юрай хип» прямо у подножия памятника Ленина ставили и так оттягивались!

Да, трепаться тебя научили, вот только твой подчиненный тебя и сдал, похвастался твоей биографией в курилке. Октябренок, пионер, комсомолец, второй секретарь горкома комсомола, истфак с отличием, учитель истории в элитной школе, выгодный брак, сотрудничество с Вороновичем на ниве убеждения мирного населения в необходимости областной нефтяной фирмы посредника. Да, за кассетник с такими записями тебе старшие товарищи в 18 лет все патлы бы повыдергали.

– Будет сделано, сегодня же займемся этим вопросом.

– Потом зайдите ко мне, обсудим финансовую сторону, появились некоторые дополнения к вашему плану. Идите.

Вопрос конечно интересный, где за неделю найти не менее 3-х молодежных общественных организаций, имеющих государственную регистрацию и готовых подписаться за сомнительного бизнесмена, если в Гордореченске их от силы 10, исключите национал –большевиков, детский рок-клуб и судомодельную секцию.

Если учесть, что Штирлиц все-таки переправил ученых-ядерщиков через границу (по крайней мере, он сам так заявляет в начале фильма), то нет ничего невозможного.

Например, Михаил. Вчера, случайно встретившись на улице, я уговорил его быть одним из бригадиров, а ведь он когда-то хвастался, что состоит в «Молодых демократах» (надеюсь, это не отразилось на его сексуальной ориентации). Посмотрим, как дела у демократов после провала их лидера на выборах в Молодежный Парламент.

Быстро найти Михаила оказалось непростой задачей, недавно он закончил школу и после того, как не смог поступить в институт, активно бегал от армии. По телефону регулярно отвечали, что он в далекой деревне где-то рядом с Владивостоком. Когда он был дома, то открывал только на условный подпольно-секретный стук (комбинация менялась каждую неделю). Через третьи руки я узнал, что он устроился работать плотником на ремонте собственной школы (отомстить захотелось, за 10 бесцельно прожитых лет).

Михаил спал в строительном вагончике, рядом с еще недавно обитаемом зданием школы. Теперь школа напоминала дворец Саддама Хусейна после визита американцев. Рабочие ударными темпами за 3 месяца разобрали полы, выставили рамы и стекла, соскоблили старую штукатурку, и тут закончилось финансирование.

Основная бригада распродала остатки стройматериалов и разбежалась по домам в ожидании денег, а Михаил остался. Записанный как плотник, он по сути дела выполнял обязанности сторожа. Охранять было почти нечего, поэтому 90 % рабочего времени он спал или плел кольчугу (как-никак член клуба исторического фехтования).

– Have a nice day? – на ломанном английском сказал я.

– What do you want, mothefucker? – послышался сонный голос из вагончика. На этом словарный запас английских слов закончился.

– Сам ты факир, я к тебе как к молодому демократу, надежде России, а ему из вагона западло выйти.

– А, Алекс, извини, не признал. Заходи, чаю выпьем. Я вчера провод со школы перекинул, теперь у меня тут халявное электричество.

За чашкой чая я объяснил, что требуется от «Молодых демократов», не углубляясь в политику и идеологию.

– Я не знаю. Понимаешь, после проигрыша и потери контроля над МП они практически развалились. А тот разгромный телерепортаж, который снял Павел после семейной ссоры с нашим руководителем вообще, подбил под коленки. Всем школьникам, которые у нас в активе были, ну там листовки клеили, подписи за мир во всем мире собирали, родители запретили демократами быть. Самое обидное – сколько раз вместе с нами пьянствовал, а потом такую гадость устроил, все-таки журналисты – это первая древнейшая профессия. Андрюшенька с горя в Москву уехал, говорят, сейчас с одним из замов Чубайса путается, тот ему даже кольцо с бриллиантом подарил, он не пропадет. Финансирование по грантам больше не поступает, его Андрей пробивал, из офиса нас выселили.

– Фигня война, главное маневры. Этого же никто не знает. Ты лучше скажи, сколько человек осталось, и есть ли у вас печать для документов?

– Человек пять, а печать у Нины, она сейчас преподавателем в гуманитарном работает. Я ей позвоню. А что должно быть в протоколе?

– Ну, как обычно. Выступил Иванов и предложил поддержать на выборах по такому-то округу Вороновича, голосовали, «за» единогласно.

– Ладно, я пошел звонить Нине, если все срастется, появлюсь.

Вечером Михаил зашел ко мне домой.

– Держи, извини, что в таком виде просто я забыл, кого надо поддерживать, как правильно его зовут Воронов, Воронцов, – сказал он и подал мне пустой форменный бланк «Демократов» с печатью, скрепкой была приколота записка «Напишите, что в собрании участвовало 51 человек у нас столько по спискам. Протокол составите сами, печать, подпись секретаря и председателя на бланке имеется».