Пирог с крапивой и золой - [18]

— Она смотрела в будущее со смирением, покоряясь своей необычайно трагической судьбе, — шептала Мария, пока никто не слышал.

Иногда девочка притворялась, будто уже попала в книгу, и говорила о себе в третьем лице, как мог бы сказать только автор.

Мария недолго наслаждалась фантазией одна. Вскоре она поделилась ею с одноклассницами, и те согласились, что их пансион мог бы стать фантастической декорацией. И мир для них преобразился.

Но я скажу вам одно: не стоит слишком заигрывать со старыми домами — они могут ответить взаимностью.

***

Итак, мои милые принцессы решили рассмотреть свой замок получше. Теперь их увлекала каждая мелочь, раньше не имевшая ценности, — царапины на каминной полке в большой гостиной; каменные руки, державшие на весу водосток; фрагмент паркета, замененный деревом другой породы, и настенные светильники, похожие на цветки ядовитой белладонны. У каждой из этих деталей была своя история. О, что за мерзкие то были истории! Но мои принцессы были к ним не готовы.

Но самое главное они постигли сами.

—Теперь я абсолютно уверена, — торжественно прошептала Мария за обедом, пока все вылавливали из бульона разваренные клецки, — в нашем пансионе есть тайник!

— Марыся, — вздохнула Данута. — Я тебе повторяю — постарайся так не скалиться, хорошо? Это же ужас!

— Хорошо, хорошо, — на мгновение она поджала губы, но почти сразу не сдержалась и затараторила, склонив голову к самому столу. Кончик одной ее косы утонул в супе, но Мария этого не заметила. — Теперь у меня есть доказательства! Когда я все поняла, то чуть не упала в обморок. Настоящий обморок — хлоп, и об пол! Но я не упала, только решила вам все показать!

Клара загадочно улыбалась своим мыслям и выкладывала узор из хлебных крошек. Магда пожала плечами, мол, поживем — увидим, а Данута теребила шнурок «Смирения» и притаптывала ногой. Ей не терпелось продолжить исследовать пансион не меньше, чем самой Марии, но она старалась держать марку.

В ту же минуту она бросила взгляд на соседний стол, и увиденное сильно разозлило ее.

— Чего это ты уши напрягла, как собака? — рявкнула она на Касю, отчего та мгновенно залилась румянцем. — Не с тобой разговаривают!

Кася пробормотала что-то и отвернулась, но Данке было этого мало.

— Кася Монюшко дура. Кася тупая коза. Кася никчемная нищенка. Что хмуришься? Я же не тебе говорю. Нечего подслушивать!

Сгорбившись, Кася подхватила свой поднос и поспешила прочь, а Данка получила выговор и неделю «Тишины» и «Милосердия». Магда не произнесла ни слова.

В каждой истории важнее всего два элемента: это двери и ключи. Они могут принимать самые неожиданные формы, но сохраняют свою суть. Дрожь прошла по стенам особняка, когда мои принцессы нашли Дверь.

— Клара! Ты первая по математике, тебе и считать, — заявила Мария, приплясывая на месте. — Тогда никто не сможет сказать, что я врушка и все придумала!

Они стояли в тупике левого крыла на третьем этаже. Послеполуденное солнце уже не достигало окон этого коридора, и его свет казался холодным.

— Как пожелаешь, — с легкой усмешкой ответила Клара.

Данута, Юлия и Магда, сдавленно хихикая и хватая друг друга за руки, толкались у окна, будто стены уже могли их укусить. Клара сделала несколько шагов, пересчитывая балки.

— Посчитала? — переспросила Мария, дергая себя за обе косы. — А теперь внутри! В этом классе и в соседнем!

Когда Клара и Мария вышли из второй комнаты, Клара была серьезна, как никогда.

— Ну, что там?

— Там тайник, — спокойно заявила Клара. — В целых две балки.

Тут остальные не выдержали и бросились проверять. И вскоре убедились в сказанном: первая классная комната была длиной в шесть отсеков, разделенных балками. Вторая меньше и использовалась для хранения сломанных стульев и другой ненужной мебели — девочки насчитали в ней только пять балок. А в коридоре их было тринадцать. И, если глаза их не обманывали, то между классами было расстояние, скрытое ото всех.

— Это чулан с сокровищами, — пропищала Марыся. — Я чую сокровища!

— Или чей-то иссохший труп! — сказала Данка страшным голосом.

— Или головы жен Синей Бороды, — заключила Юлия, задыхаясь от ужаса и восторга.

Они повизжали и принялись за поиски входа. Этот конец коридора редко использовался для занятий, а учениц в пансионе все еще было слишком мало, чтобы наполнить его от крыши до подвала назойливым присутствием. Провозившись несколько дней — девочки ответственно оставляли караул, чтобы никто не застукал их за поисками, — им удалось нащупать очертания чего-то, напоминавшего дверь.

Косяк той двери был сровнен со стеной шпатлевкой, а сама дверь укутана несколькими слоями обоев — в ромб, в цветочных гирляндах, в полоску — и, наконец, выкрашена однотонной краской, навевавшей тоскливые мысли о больнице. Когда весь этот бумажный пирог начал сдаваться под натиском девичьих пальцев и отходить от стены, взглядам второгодок открылся уголок черного дерева.

Я помню, о, я помню тот миг! Будто воздух хлынул в грудь, до того стиснутую ледяной водой.

Они испугались. Уже тогда в их хорошенькие головки закралась мысль, что их захватывающее приключение может обернуться жуткой сказкой.