Пиренейская рапсодия - [34]
Дверь в дом Бестеги резко отворилась, пастух ждал нас. Видимо, он давно прислушивался к шагам. В очаге ярко пылал огонь, алое пламя дохнуло на нас живительным теплом еще раньше, чем мы переступили порог. Хуанита вскрикнула от восторга. И тут я увидел, как Модест вздрогнул.
Озябшие люди вошли в кухню я окружили очаг. На лицах появились улыбки. Модест пододвинул скамьи и табуретки. В горячен золе стояли горшки с молоком и ячменным кофе. На столе лежали сало, ветчина, сыр и фрукты.
— Я вспоминаю, как пришли тогда испанцы, — сказал мне Модест. — Было такое же утро. Все повторяется.
Он стал нарезать сало и хлеб, вытер чашки и принес Хуаните плетеный стул. Раскрасневшиеся, улыбающиеся англичане протянули ноги поближе к огню. Француз уселся у самого очага, держа обеими руками чашку, и маленькими глотками пил кофе.
— Будьте как дома! — сказал Бестеги. — Барышня, берите сахар. Вон рядом с вами горшочек с медом. У меня еще есть чернослив. Хотите? Здесь, правда, не как в городе, но зато у нас спокойно.
Повернувшись ко мне, он шепнул:
— Уж нужно было этим английским парням достать куртки подлиннее. Можно подумать, что они носят свои детские пиджачки, в которых шли к первому причастию.
Хуанита сняла косынку и подсела к огню. Ее лоб и рот заалели от пламени, и Модест снова вздрогнул. Его приветливая улыбка застыла, он дернул себя за ус как бы в растерянности и глубоком удивлении. Его мохнатые брови приподнялись. Он сделал шаг в сторону девушки, которая расчесывала свои черные кудри. Потом он овладел собой и, повернувшись к столу, снова принялся нарезать хлеб.
Немного спустя он попросил меня сходить с ним за дровами. Ом хотел расспросить меня. В сарае он положил свою тяжелую руку на плечо:
— Скажите, кто эта девочка? Она испанка?
— Не думаю. Я называю ее Хуанитой в шутку.
— Откуда она?
— Наверно, из Тулузы. Я знаком с ней не больше, чем вы. Она связная.
— Но она местная?
— По-видимому, да. Говор у нее южный.
Рука пастуха крепче сжала мое плечо.
— Вы разве знаете ее? — спросил я.
— Она точь-в-точь… мадемуазель Буайе. Какой та была двадцать лет назад.
— Может, она ей родня? — предположил я.
— Точь-в-точь она сама, — повторил Бестеги.
Он устремил взгляд на свои грязные сабо.
— Девушки в наших краях все похожи, — тихо возразил я. — У них южный тип, они все брюнетки, они…
— Это она, говорю я вам, — прервал меня пастух.
Меня охватило беспокойство.
— Что вы хотите сказать, Модест?
— То, что я вам говорю.
— Она похожа на нее? Как дочь походит на мать?
— Вот именно, и даже больше…
— Что ж, бывают такие совпадения, — спокойно сказал я, как будто не придавая значения смыслу его слов.
А между тем я хорошо понял его. Говоря “это она”, он имел в виду не сходство. Он хотел сказать: “Это она, та самая, которую я знал, не дочь ее и не племянница, а она сама вернулась, она как бы воскресла”.
В свою очередь, я положил руку ему на плечо.
— Да, они похожи, и этому можно найти объяснение. Мы можем спросить ее…
— Похожи… — глухо повторил он.
— Это, может быть, дочь или племянница мадемуазель Буайе… Что ж тут невозможного! Мы у нее разузнаем.
— Нет, нет, не надо, не стоит. Ничего у нее не спрашивайте. Это не имеет никакого значения. Если мать ее здесь жила, она сама об этом скажет. Ничего не говорите.
Мимолетная улыбка преобразила черты старого горца. Огонек молодости блеснул в его глазах.
— Хорошо, будь по-вашему, — ответил я.
Он взглянул мне прямо в глаза.
— Что она собирается делать, эта девушка? Перейти на ту сторону?
— Нет. Она дождется, пока ее спутники переберутся через границу. Потом она уйдет.
— И где она хочет ждать? Внизу?
— Нет, в городе это рискованно. Ее нужно устроить на несколько дней где-нибудь тут. Может быть, вдова Сонье возьмет ее к себе. Или Помареды. Но лучше у Сонье. Там две одинокие женщины. Они могут выдать ее за свою родственницу.
— Что ж, это дельно. У нас ока ничем не рискует, да и никто не станет ее расспрашивать. Люди здесь надежные. Ну, а этих троих лучше бы отвести в хижину?
— Да, это вернее.
— Ладно.
— Там никто их не отыщет, и они смогут спокойно подождать.
— Ну, а потом? — медленно проговорил Модест.
— Потом придется их проводить.
— Какой дорогой?
— Я еще сам не знаю. Первым делом их надо получше спрятать. А дня через два-три посмотрим.
Бестеги кивнул. Он выбрал дубовый чурбан в глубине сарая и выкатил его за дверь
— Захватите несколько буковых поленьев, — сказал он, — они быстрее разгораются.
Прежде чем откатить чурбан к дверям кухни, он взглянул на меня.
— Если хотите, я проведу их через те гребни.
— Через те гребни? Разве вы знаете туда дорогу?
— Я знаю и дорогу и проход.
— Вы ведь все никак не могли его обнаружить…
— Я нашел его. Недавно.
— Там действительно можно пройти?
— Да, и он ведет на ту сторону, я уверен. Этой дорогой добрались испанцы. Я прошел по ней почти до самого конца. Если вы согласны, я захвачу Бертрана Помареда, и мы их проведем. Это займет не больше шести часов.
Днем мы сидели над картой. Француз требовал, чтобы ему показали точный маршрут. Я сказал, что надо положиться на Бестеги. По карте ничего нельзя было увидеть. Казалось, нет никакого прохода через эти гребни А между тем он существовал. Испанские беженцы воспользовались им. Скорее всего, это была трещина, узкий извилистый пролом, который вел почти до вершины, а затем спускался уже по испанскому склону.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Изобретатель Онезим сделал машину, которая может писать литературные произведения любого жанра, в стиле любого писателя и на высоком уровне, по издатели не берут, так как это «слишком похоже на...» Тогда Онезим заказывает машине «философское произведение Онезима». Машина выдает «некоторые размышления о новом электронном методе поджаривания цыплят, бифштексов и бараньих отбивных». На изобретении электрической жаровни Онезим и разбогател.
Сборник составили произведения, которые являются характерными для сложившегося во Франции в 50–60-е годы оригинального особого типа детективного романа, где слились в единое органичное целое увлекательное, острое детективное повествование с углубленным психологическим анализом внутреннего состояния личности, оказавшейся в опасности, в экстремальной ситуации «Та, которой не стало» П. Буало и Т. Нарсежака, «Увидеть Лондон и умереть» П. Александра и М. Ролана, «Убийце — Гонкуровская премия» П. Гамарра, «Мегрэ колеблется» и «Мегрэ и одинокий человек» Ж. Сименона.
Французская фантастика.Составитель: Валерий РодиковМосква: Молодая гвардия, 1991 г.Оригиналы:«Thanatos» Palace-hôtel (1937)La Vie des hommes (1928)Avis aux directeurs de jardins zoologiques (1969)La Machine d'Onésime (1965)Les robinsons du cosmos (1955)
Французский писатель-коммунист Пьер Гамарра широко известен у себя на родине и в Советском Союзе. Он автор многочисленных произведений, среди которых немало рассказов и повестей для детей.Пьер Гамарра родился в Тулузе в 1918 году. Учитель по образованию, он много лет преподавал в школе, потом работал в газете, путешествовал по Франции, ездил как журналист за границу.Приключенческая повесть «Тайна Пернатого Змея» отмечена во Франции специальной премией, которая присуждается за лучшие книги для юношества.
«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».
«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».
«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».
«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».
Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.
В основе романа известного югославского писателя — история о том, как группа узников, освобожденных из фашистского концлагеря, идет по следу одного из своих палачей.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман ростовского писателя Павла Шестакова посвящен советским подпольщикам, сражавшимся против фашистских захватчиков в годы минувшей войны. Однако композиция романа, постоянно переносящая читателя в наши дни, помогает ему ощутить ту неразрывную связь, которая существует между погибшими и ныне живущими.