Пираты Ледового моря - [59]

– Эту волчицу Белоголовый купил давным-давно на Волчьих островах, – сказала она. – Я стала приходить к ней по ночам, еще когда она была маленькой. Но Белоголовый об этом не знает.

Я видела, что зверю нравилось стоять рядом с Голубкой, казалось, он так и заснет, прижавшись к Голубке головой. Но немного погодя волчица встряхнулась и обошла несколько раз комнату, обнюхивая предметы. Пепел попал ей в нос, и она чихнула.

Когда волчица подошла ко мне, я в испуге попятилась. Я еще помнила тот день, когда встретилась с белым волком глаза в глаза у хижины Нанни, помнила, как он показал мне зубы и ощетинился.

– Просто стой спокойно, – посоветовала Голубка.

Я медленно протянула руку. Мех был густой и немного грязный. Волчица позволила себя погладить, а потом вернулась к Голубке. Та обняла ее за шею, словно лучшего друга, и подняла на меня взгляд, глаза ее сверкали.

– Знаешь, я тоже должна была работать в шахте, – сказала Голубка.

– Правда?

Она кивнула.

– Меня украли пираты. Я тогда была еще маленькой девочкой.

– А я думала, ты его дочка.

Она покачала головой.

– Нет. Или да, я ей стала. Но сначала у меня были другие родители.

Она дала волчице еще кусок мяса. Пока та жевала, Голубка рассказала мне, как стала дочерью Белоголового.

Так вот, когда она была маленькой, то всего боялась: пауков, темноты, незнакомых людей. Всякий раз, когда ей надо было забраться в отцовскую лодку, ему приходилось привязывать судно двойными канатами, иначе девочка опасалась, что упадет в воду. А когда она мыла полы, помогая маме, то страшилась обжечь ноги горячей водой. Да, ее пугало все на свете.

Но больше всего она испугалась, когда на нее напали пираты. Они швырнули ее в трюм «Ворона», где она всю ночь кричала от страха. Утром пираты спустились, чтобы дать ей хлеба и воды, и заметили, что волосы девочки побелели от пережитого ужаса. Но когда Белоголовый увидел ее длинные белые волосы, они ему очень понравились. Он заявил, что они с ней похожи – прямо как брат с сестрой.

А потом решил, что она станет его дочерью. Ей не надо будет ползать на карачках, рубить уголь и таскать корзины, не надо будет есть червивый горох и черствый хлеб. Зато она сама станет стеречь тех, кто работает в шахте.

Голубка посмотрела на меня. Погладила волчицу по голове и несколько раз сглотнула.

– Я согласилась стать его дочерью. Сделала это из страха. Я боялась непосильного труда, боялась сломаться там, внизу, умереть, сгинуть навсегда.

Три дня и три ночи на «Снежном вороне» пировали, празднуя ее согласие. Девочку кормили и поили всякой вкусной едой, качали, подбрасывая в воздух с криками ура. Белоголовый назвал ее Голубкой. Он радовался: теперь у него был «Ворон», который приносил ему детей, и Голубка, которая за ними приглядывала.

Так проходили дни, месяцы, годы. Голубка выполняла свои обязанности, и Белоголовый был ею доволен. Она не пыталась убежать: куда идти такой, как она? Той, которая купила свободу, продав собственную душу.

Она снова посмотрела на меня.

– Ты думаешь, что невозможно жить с этим на совести? И заботиться только о себе? – спросила она. – Видишь, у меня получилось. В те ночи, когда боль становится нестерпимой, я прихожу сюда. Отпускаю волчицу с привязи, чтобы она немного побегала, снимаю с нее шоры, чтобы она не ослепла. Волку все равно, продал ты свою душу или нет. Она меня любит. А я люблю ее. И это дает мне силы жить.

Голубка отпустила волчицу, подошла ко мне, крепко стиснула мои плечи.

– Ты можешь стать такой, как я, – сказала она. – У тебя будет хорошая еда и одежда. А если захочешь, сможешь приходить со мной сюда по ночам, когда будет бессонница. Иногда я даже чувствую себя здесь счастливой.

Я посмотрела на нее, в ее глаза, похожие на разбавленное молоко.

– Я не верю в это.

Голубка отпустила меня и села на табурет.

– Ты что, предпочитаешь лежать в кровати и плакать?

– Нет. Я хочу спасти моего друга и мою сестру. И всех детей, хоть они мне и не больно нравятся. Это не их вина, что они ведут себя как звери.

Она вздохнула.

– Ничего у тебя не получится, разве ты этого не понимаешь?

– Нет, я спасу их! Дай мне ружье!

Голубка рассмеялась пустым затравленным смехом.

– Я не могу этого сделать. Ну, идем назад.

– Нет! – Я встала у двери, загораживая ей путь. Она рассердилась и сказала громче:

– Не надо было приводить тебя сюда! Я надеялась, что ты поймешь.

– Никогда я не пойму, как можно держать детей пленниками, зная, что это неправильно.

– Я сделала свой выбор!

– Ты можешь изменить его!

– Нет. Слишком поздно. Ведь я согласилась стать дочерью Белоголового.

– Ты же ею на самом деле никогда не была! Ты не такая, как он. Родство – оно не в цвете волос.

Голубка заплакала и опустилась на пол. Она перебирала свои волосы, которые поблекли и побелели от страха, а потом посмотрела на меня.

– У тебя красивые волосы, – проговорила она. – Черные как уголь.

– То, что связано с углем, не может быть красивым, – ответила я. – Пожалуйста, помоги мне.

Она улыбнулась, продолжая гладить свои волосы.

– Мои тоже были красивые. Хоть в это и трудно теперь поверить. Но они не были черными.

– Они были каштановые?

– Нет, рыжие. Густые и блестящие, словно золото.