Пираты Короля-Солнца - [248]

— Духовной пищей, — сказал Рауль.

— А что? Гасконец частенько нас угощал своими хохмами и афоризмами Атоса. Разве ты не замечал, что твой отец иногда изрекает потрясающие афоризмы?

— Конечно, замечал. Но у него есть афоризмы и повеселее.

— Так поведай!

— Не припоминается. Вспомню, поведаю. Если не всегда можно есть, то пить всегда можно… Да… Печально.

— Почему — печально?

— Эти слова могут быть девизом отчаявшихся голодных бедняков.

– 'Отчаявшиеся голодные бедняки' стали успешными респектабельными господами, и их столы ломятся от закусок и изысканных вин. Фортуна! — заявил Оливье.

— Закономерность, — сказал Рауль.

— Ты не веришь в счастливую случайность? — спросил Оливье.

— Я верю в объективную закономерность. Победа зависит и от расчета и от случая.

— За нашу Победу и за нашу Фортуну! — провозгласил Оливье, снова завладев заветной бутылкой.

— Тебе лишь бы напиться.

— Не ворчи, Рауль, меня вновь посещает моя… 'бухая' Муза!

А все-таки жаль… что вина… на донышке. Но есть еще выпивка на нашем суденышке.

— Бездонная бочка, — сказал Рауль.

— Неиссякаемый источник, — сказал Оливье.

— Источник иссяк, — заметил Рауль.

— Пересох родник, и Муза улетела, — Оливье выбросил в окно пустую бутылку, — Быстро мы ее приговорили.

— А все-таки это свинство, — вздохнул Рауль, — Ведь де Сабле принес тебе ром из Эн-Зэ.

— Ну и что? Мы же пили ром после шторма.

— Помнишь, что тогда сказал капитан? Ром — для раненых.

— Все обитатели посудины в добром здравии. Даже я, — сказал Оливье, почесав живот.

— Для будущих раненых, — вздохнул Рауль.

— Лучше мы выпьем немножко рома, пока его не растащило начальство, бофоровские генералы!

— Не растащат. У Вентадорна — не растащат.

— Так стоит ли сокрушаться из-за одной бутылки?

— Оливье, — спросил Рауль, — Тогда, в монастыре… тебе было очень больно?

— Я забыл, — ответил Оливье, — Я, правда, забыл. Предвосхищаю твой вопрос — зачем я выхвалялся перед помощником капитана? А я и сам не знаю — бес попутал. Не все же такие честные как ты и говорят только правду. Я и приврать могу для красного словца. Кстати, это правда, что ты всегда говоришь только правду — или очередной миф?

— Стараюсь… По возможности.

— А если ты не можешь сказать правду?

— Тогда… отмалчиваюсь или ухожу от ответа. А почему ты спросил?

— Да так, — вздохнул Оливье, — а насчет рома, не волнуйся. Хватит и на нашу долю. В случае чего… без обезболивающего не останемся.

— Утешил, — фыркнул Рауль, — Я не о себе беспокоюсь.

— Успокойся, Бражелон,

В порт войдет наш галеон,

Вновь увидим мы Тулон,

И вернется 'легион'

Успокойся, Бражелон! — тупо? Мое рондо!

— Тупо, — сказал Рауль, — Тоже мне, легионер!

Не надейся, Бражелон,

Не вернется 'легион' - моя редакция.

— Послал мне Бог сиделку, — вздохнул Оливье, — Сам же говорил — думай о хорошем!

— Думай о хорошем, но готовься к худшему. Ко всему. Тебе объяснить, к чему мы должны быть готовы?

— Не объясняй, и так все ясно. Объясни лучше этим молокососам — они так и глядят тебе в рот, ожидая, какую истину поведает Пиратский Оракул.

— Неудачное сравнение — оракулы предсказывали будущее, а мы не знаем наше будущее.

— К счастью, — сказал Оливье.

— Учитывая индивидуальные особенности наших младших товарищей, чтобы предотвратить кое-какие трагические ситуации во время наших 'покатушек' , я решил всегда иметь, по примеру г-на де Вентадорна, ром в своей фляге.

— Что за особенности?

— Шарль-Анри… Помнишь, как он лизал ладошки после шторма?

— Болевой шок? Пожалуй, ты прав. Запасайся ромом, Рауль, чтобы на всех хватило.

— Приоритет — молодняку, — сказал Рауль жестко, — И у меня ты не выцыганишь ни капли 'за просто так' .

— Приоритет — тяжелым. А не рано ли мы начинаем такие разговоры? И что за 'покатушки' ?

— Сам пока не знаю. Решим на месте. Плохая из меня сиделка, извини. Попробую развлечь тебя. Смотри, что подарил нам капитан.

— Коран? — удивился Оливье, — Зачем тебе Коран?

— Кое в чем разобраться. Ну, какую суру прочитать?

Оливье пробежал глазами 'Оглавление' :

— Пески, Лицемеры, Башни, Джинны… О! Женщины! Валяй четвертую, о женщинах! А то я без прекрасного пола совсем одичал.

— С 'Женщин' и я начал знакомство с Кораном, — признался Рауль, — Открываю наугад…

— … и загадываем на будущее, читай!

— Сура 4. Женщины. Стих 83. Они говорят: 'Повиновение! ' А когда выйдут от тебя, то группа из них замышляет ночью не то, что ты говоришь, и Аллах записывает то, что они замышляют ночью.

— Я понял это так: наша группа замышляет ночные 'покатушки' , по ущельям, плато, горным тропинкам — на месте разберемся и уточним маршруты 'покатушек' . А днем будем с умильными физиономиями преданно смотреть в глаза милому герцогу.

— Прямое попадание! — кивнул Рауль, — Аллах сказал правду.

* * *

А новый пассажир 'Короны' , представившийся экипажу и путешественникам как 'отец Сильван' , войдя в капитанский салон на баке, крепко обнялся с Бофром и Ветадорном.

— Мишель, — сказал капитан, — я знал, что мы встретимся. Кто-кто, а вы не усидите на месте. Добро пожаловать, дорогой Мишель! Будьте как дома, вы здесь среди друзей.

— Мишель, — сказал Бофор, — сколько лет, сколько зим! Наконец-то вы с нами, морской бродяга! Я чертовски рад!