Пираты Карибского моря. Проклятие капитана - [36]

— Но вы понимаете, что просите? Все дам и от души, но мушкеты, пистолеты и сабли — нам самим их не хватает, — Чакон видел, как де ла Крус широко улыбнулся, — …или в вас проявился француз? Просить заведомо невозможное, чтобы получить реальное.

— Генерал, ну хотя бы сабли.

— Нет, капитан, и поставим точку! Набирайте экипаж и присылайте за снаряжением, — генерал поднялся со своего кресла. — А хитрец вы, однако, де ла Крус. Сознайтесь, вам не очень-то хотелось уходить из Гаваны.

— Обещаю служить королю… и вам, генерал! — торжественно ответил капитан, пожал руку Чакону и вышел.

Через неделю Педро де ла Крус получил разрешение Хуана на путешествие. Перед отъездом он навестил Иннес. Она знала, что капитан должен отправиться с пакетом в Сантьяго.

— Ради всех святых, милый Педро, будьте осторожны, — произнесла графиня, когда капитан стал прощаться. — Берегите себя! Я буду молиться за вас!

— Дорогая Иннес, можно подумать, что я отправляюсь на войну, в опасный поход.

— Нет, Педро, но всякий раз, как я расстаюсь с вами, мне кажется, что больше мы не увидимся.

Педро нежно поцеловал графиню в лоб. Та извлекла кольцо из потайного кармашка и произнесла:

— Это семейная реликвия. Пусть оно бережет вас от беды. Но, заклинаю всеми святыми, не расставайтесь с ним, если только не попросит сделать это вас та, которую вы так безумно любите, ради которой дали клятву. Тогда, де ла Крус, обещайте, что вы найдете способ переслать мне его обратно.

В Сантьяго, как и предвидел генерал Чакон, капитан почтового судна отказался взять пакет. Губернатор города, дальний родственник старшего сержанта Прадо, ярого противника генерала Чакона и аудитора Чирино, не выразил желания вложить пакет в свою почту. Хотя это и было открытым выпадом против тех, кто представлял губернаторскую власть на острове Куба.

Бумага, выданная де ла Крусу аудитором Чирино, не возымела действия ни на капитана, ни на губернатора. Наш герой, раздосадованный тем, что придется потерять целый месяц, уже покинул было почтовый корабль, когда у самого трапа его остановил почтенный дворянин. Он присутствовал при разговоре де ла Круса с капитаном.

— Извините, сеньор, позвольте мне поближе рассмотреть кольцо, которое я вижу у вас на руке. Можно? — он указал на кольцо графини Иннес.

— Отчего же, сеньор, — ответил де ла Крус и протянул руку.

— А сеньор может сказать, как эта вещь попала к нему?

— Чем обязан я столь странному вопросу, сеньор?! — только теперь де ла Крус осознал, что его пытаются допросить.

— Дело в том, сеньор, что мне хорошо знакомо это фамильное кольцо. Оно принадлежит весьма знатной семье де ла Куэва. Я родственник дона Франсиско Фернандеса де ла Куэва, герцога де Альбуркерке, вице-короля Новой Испании. Надеюсь, вы понимаете, что я обязан узнать того, кому выпала столь высокая честь — носить это кольцо, или того, кто…

— Довольно, прошу вас, сеньор! Неужели вы не видите, что перед вами человек, который не способен…

— Конечно, конечно, — перебил незнакомец, — поэтому я и спросил лишь о том, как кольцо попало к вам?

— Извольте, сеньор, но дайте слово, что это останется между нами.

— Вы имеете это слово, сеньор, — испанский идальго поклонился.

— Не далее как три дня назад мне собственноручно надела это кольцо на палец прекрасная и добрая Иннес де ла Куэва, графиня де Аламеда, и снять его может только она… или еще одно, назначенное ею лицо. Лицо это женщина, так что прошу меня извинить…

— О! Что вы, сеньор! Наоборот, это я приношу вам мои извинения! И хотел бы добавить, что в таком случае могу быть вам полезен. Я возвращаюсь в Мадрид с высочайшим поручением от герцога и там буду удостоен чести видеть короля. Однако скажите, разве графиня Иннес все еще в Гаване?

— Любезный сеньор, вы сомневаетесь? — вопрос был задан де ла Крусом столь искренне и так решительно, что тут же рассеял все сомнения знатного идальго.

— Я возьмусь доставить ваш пакет ко двору, — испанец еще раз покосился на кольцо, — и, если сеньор решит поведать мне о деле, которое привело его сюда, кто знает, может быть, я окажу ему еще одну услугу.

— Бумаги содержат просьбу о патенте на каперство. Я -. капитан де ла Крус, отныне ваш покорный слуга, с нетерпением буду ждать ответ из Мадрида.

— Вы родились в рубашке, капитан де ла Крус, секретарь морского министра — мой лучший друг.

Обратный путь от Сантьяго до Гаваны показался Педро чуть ли не вдвое короче.

Глава 10 ВООРУЖЕНИЕ «КАТАЛИНЫ»

— Souvenir de jeunesse [28], — ответил Тетю и провел рукой по шраму, который тянулся от скулы и уходил под ворот рубахи. — А это… — Тетю коснулся пальцем небольшой рваной отметины на щеке.

— Хороший укол шпаги, — заметил де ла Крус.

— Укол в сердце был еще больней. Эта рана долго кровоточила. Зарубцевалась, когда я навсегда оставил Францию. Я был молод и уходил в плавание с желанием вернуть утраченное богатство, а с ним и положение в обществе. Вместо предполагаемых трех я отсутствовал восемь лет. Возвратился с полной сумою. Казна короля к тому времени была пуста. Людовик даже отменил обычай обмениваться новогодними подарками. С капиталом, привезенным из-за океана, я мог бы вернуть все: и титул, и любовь. Но… к моему возвращению все изменилось в Париже. Веселье и легкость оставили двор. В Версале торжествовали ханжество, скука, отрешенность, полное безразличие к делам государственным и злая зависть к чужим успехам. Верховодила всем мадам де Ментенон