Пираты Карибского моря. Проклятие капитана - [225]

Похоронив любимого Успеха, как члена экипажа, в мешке, в море через рилинг, де ла Крус, узнав от плененных пиратов местонахождение бухты, прошел туда и безжалостно пустил на дно пиратский фрегат.

Возвратившись в Санто-Доминго, Педро услышал об эпидемии на юге Кубы и стремительно ушел в Тринидад, куда прибыл три недели спустя после похорон Каталины.

Он понял, что произошло непоправимое несчастье, когда на причале увидел стоявшую во всем черном и в полном одиночестве донью Кончиту.

— Педро, мы потеряли Каталину. Дети живы, — только и произнесла тихо, сквозь слезы донья Кончита.

На миг все замерло в нем. Тело перестало слушаться, мозг — соображать, взгляд унесся в бездонную пустоту. Педро стиснул зубы с такой силой, что свело челюсти, и он с минуту не мог произнести ни слова. Боль ударила по ногам, он покачнулся, но сумел взять себя в руки. Донья Кончита поняла, какой страшной силы удар она нанесла обожаемому ею человеку. Де ла Крус пристально поглядел на женщину, у которой не переставали течь из глаз слезы, с трудом набрал воздух в легкие, сжал кулаки и сквозь зубы еле слышно произнес:

— Вот уж несут седину нашей жизни худшие лета. Вот уж лицо бороздит сеть стариковских морщин. Вот уж силы напор слабеет в разрушенном теле, — еще сильнее напряглись его желваки, и он замолчал.

— Вот уж не в радость игра, в молодости влекшая нас. — Донья Кончита смиренно продолжила четверостишие из «Письма с Понта» Овидия. — Помни, Педро, у тебя от Каталины есть дети! Им должен ты посвятить свою жизнь!

Неделю Педро не мог прийти в дом к Антонио и Маргарите, чтобы встретиться с детьми. Наконец встреча состоялась, и она возвратила Педро прежние силы. Он засыпал цветами могилу Каталины и вызвал из Гаваны лучшего скульптора, чтобы поставить усопшей неповторимый памятник. Когда в присутствии губернатора и нового настоятеля собора Святой Троицы памятник был открыт, тогда только отец рассказал сыну Андресу и дочери Иннес о случившемся несчастье и, превозмогая свое горе, с жаром занялся поправлением коммерческих дел. Экипаж корабля он распустил сразу. Всех одарил, чем мог. Тепло и в то же время с грустью распрощался с глубоко скорбевшими своими верными друзьями Хуаном Медико и Доброю Душою. Фрегат поставил на якоря и в Гаване обнародовал сообщение о его продаже.

Графиня Иннес, пребывавшая в монастыре, получив письмо Марии, три дня и три ночи провела в раздумьях. Затем, приняв твердое решение, рассказала о своей жизни и про страстную любовь настоятельнице монастыря. Та приняла сторону Иннес, но сообщила, что индульгенцию, которая позволила бы монахине оставить монастырь, может выдать только папа римский Клементий XI, и вернее будет, если его об этом попросит король. Иннес немедля связалась со своей верной подругой, герцогиней де Овьедо, и та обещала помочь. Письмо короля Филиппа V ушло в Ватикан в октябре 1712 года. В ожидании ответа графиня Иннес отправляла Марии письма с каждой оказией, прося ее чаще наведываться в Тринидад и сообщать ей все о жизни Педро и его детей.

Глава 8 КАПИТАН КОРАБЛЯ ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА

Были и такие жители Тринидада, которые косо глядели на то, что вдовец Педро и вдова донья Кончита жили под одной крышей, хоть она и накрывала большой по размерам дом, в котором еще проживали Бартоло, бывший кок с «Андреса II», строгая управительница Марта и разная челядь. Однако родные и близкие хорошо знали, сколь плодотворным было для воспитания детей Педро и Каталины присутствие в доме доньи Кончиты.

Ушедший в себя и ставший менее общительным, Педро, однако, быстро наладил ведение внушительного хозяйства. При этом он каждый день находил возможность бывать вместе с детьми, совершать с ними разные близкие и дальние прогулки, частенько вывозить их в Гавану. В Тринидад нередко приезжала Мария де Амбулоди, которая всякий раз привозила детям Педро новые забавные игрушки. Таким образом, графиня Иннес в Мадриде была в курсе того, как жил любимый ею с еще большей силой Педро де ла Крус.

Индульгенция папы римского Клементия XI пришла в январе 1713 года. Иннес неформально, но как бы испросила согласие короля и королевы на свой брак с прославленным корсаром Педро де ла Крусом и, получив его, отправилась в Гавану. В апреле, вместе с Марией, она появилась в Тринидаде, словно дождь в безоблачный день.

Обеих приняли у себя Маргарита и Антонио. Маргарита знала от Марии о намерениях графини Иннес и была на ее стороне, не без основания полагая, что Педро и детям Каталины будет намного легче существовать рядом с такой женщиной, как Иннес, столько лет безответно любившей Педро. Педро же был поражен приездом Иннес, но донья Кончита его вразумила:

— Лучше тому, кому помогает Бог, а не тому, кто в заботах сбивается с ног.

И тут же у мудрой доньи Кончиты состоялся «деловой» разговор с Марией, которая, хоть и любила своего Мигеля, явно души не чаяла в Педро.

— Спору нет, милая Мария, графиня Иннес достойнейшая из женщин! — Донья Кончита внезапно вспомнила день, когда убила своего мужа, лишившего жизни того, к кому она безумно пылала любовью. — Но ведь Педро любил, очень любил Каталину, как редко другой мужчина в состоянии любить. Никто не вправе сейчас трогать его сердце. Все от Бога, хотя… хотя многое зависит и от того, как поведет себя, как станет действовать Иннес.