Пираты Черных гор - [13]

Пока Птероклс продолжал бормотать и нашептывать, Грас выкинул Алсу из своих мыслей, испытав одновременно облегчение и боль, затем спросил:

– Что-нибудь есть?

– Я не знаю... – Не самый лучший ответ из тех, что хотел бы услышать Грас. Птероклс продолжал: – Если бы у меня была возможность угадать, я бы сказал так: здесь есть еще один волшебник, нащупывающий меня так же, как я нащупываю его.

– Я... понимаю... – Грас нахмурился и забарабанил пальцами по бедру. – Предполагается, что ты не угадываешь – во всяком случае, при таком раскладе. Предполагается, что ты знаешь.

– Ваше величество, я умею колдовать. И я не совершаю чудес, – раздраженно отозвался Птероклс. – Если бы я мог угадывать... – Ему явно нравилось произносить это слово. – Но другой идущий на ощупь волшебник так же неуверен, как и я.

«Да, ты не совершаешь чудес, – подумал Грас. – А Низвергнутый, похоже, их совершает». Он не сказал этого вслух Птероклсу. Волшебник должен был знать это сам.

Впереди из тумана раздался крик.

– Кто идет?

Грасу понадобилось мгновение, чтобы понять, что это было сказано на аворнийском языке, следовательно, кричал один из его разведчиков. Рука Граса соскользнула с эфеса меча. Он ненавидел сражаться верхом. Но в любом случае это было лучше, чем оказаться убитым сразу.

Раздался ответный крик.

Грас забормотал себе под нос. Туман играл шутки со звуком так же хорошо, как и с видимостью. Он не только не разобрал ни одного слова в этом ответе, он даже не успел определить, на каком языке прозвучал ответ. По логике, впереди должны были быть черногорцы... Были ли? «Кого ты ждешь? – спросил он самого себя. – Ментеше, которые выпрыгнут из ниоткуда, за сотни миль от своих земель? »

Лучше бы он не думал о том, что Низвергнутый может творить чудеса.

Но Низвергнутый оказался ни при чем. Спустя пару минут появился разведчик:

– Ваше величество! Ваше величество! Мы встретили принца Всеволода и его людей!

Какую-то секунду Грас думал, что это хорошая новость. Потом, осознав, что, вероятнее всего, она означала, яростно выругался.

– Почему, ради всех богов, Всеволод не в Нишеватце? – потребовал он ответа.

Он услышал именно тот ответ, которого боялся. Разведчик сказал:

– Потому что принц Василко сверг его.

Грас снова выругался. Они явились сюда слишком поздно. Человек, которого поддерживал Низвергнутый, захватил город.

3

Чем больше Ланиус думал об этом, тем чаще удивлялся: зачем, во имя богов, он когда-то так хотел править Аворнисом! Слишком много всего случилось за слишком короткое время, и не все произошедшие события следовало бы оценить как хорошие.

Посол принца Улаша находился сейчас в гостинице всего в нескольких кварталах от дворца, ожидая аудиенции. Ланиус не хотел встречаться с человеком, чье имя было Фарух-заде. Он под разными предлогами откладывал эту встречу, надеясь на возвращение Граса. Но у старшего короля хватало неприятностей на севере.

Его тесть не мог вести дела с ментеше, одновременно руководя военной кампанией в Черногории. И новости, которые присылал Грас с севера, не были хорошими. Как он сообщал, половина черногорцев чуть ли не объятиями приветствует аворнийских солдат. Остальные же готовы сражаться с ними насмерть. Возможно, тому виной было влияние Низвергнутого. Или черногорцы вообще не желали видеть кого-либо на своей территории.

Впрочем, все придворные судачили обо всем, что происходило (или возможно происходило, или кому-то казалось, что происходило) между принцем Орталисом и служанкой. Назывались имена двух или трех девушек, в зависимости от того, кто рассказывал историю, а иногда от того, кто ее слушал. Ланиус еще не сообщил эти замечательные новости Грасу. Его тестю и без того хватало забот.

Вздохнув в очередной раз о том, какой тяжкий груз свалился ему на плечи, Ланиус облачился в свои самые роскошные одежды. Солнечный свет, льющийся сквозь открытое окно, заставил сверкать драгоценные камни и золотые нити, покрывавшие алый шелк.

Сосия не скрывала своего восхищения:

– Ты выглядишь великолепно!

– Если б я еще и чувствовал себя столь же великолепно, – Ланиус взял с бархатной подушки тяжелую корону и водрузил ее на голову. – И сегодня вечером у меня будет болеть шея из-за этой ужасной штуковины.

– Ты бы предпочел не надевать ее? – резко спросила жена.

– Именно так, – признался Ланиус с печальной усмешкой.

До сих пор его раздражало то обстоятельство, что он был королем только номинально, а не фактически. Однако теперь, с отъездом Граса, все, что говорил Ланиус, обретало вес и значимость, и груз ответственности оказался гораздо тяжелее, чем он предполагал.

Он продолжал:

– И я должен стараться, чтобы ментеше не заметил, что меня что-то беспокоит. Это, наверное, будет... интересно само по себе.

Но, сидя на алмазном троне и окидывая взглядом длинный тронный зал, он успокоился. Он – настоящий король. Фарух-заде – всего лишь посол. Что бы ни случилось, он скоро уедет обратно на юг. Ланиус рассмеялся своим мыслям: «Не важно, какую неразбериху я устрою из этой встречи. Грас – вот кто будет расплачиваться».

Придворные с удивлением уставились на него. Но тут стражники по бокам трона замерли в ответ на команду начальника караула, и Ланиус придал лицу серьезное выражение. Посол принца Улаша показался в дверях и двинулся вперед по проходу, который образовали расступившиеся придворные. Он шагал с надменным видом победителя, и его величавые движения выглядели бы еще более впечатляющими, если бы не чересчур кривые ноги. Это был смуглый мужчина с крючковатым носом, черными усами и блестящими узкими черными глазами; его лицо в профиль напоминало лезвие топора. Одет он был в меховую шапку, меховую куртку и кожаные штаны, оранжево-желтый шелковый плащ струился за ним.