Пиратская история - [20]

Он деловито сплюнул на палубу. Пираты втихомолку посмеивались, некоторые просто зевали от скуки. Делать на хольке было нечего. Но если капитан желает, то можно и помолчать, постоять рядом, послушать: забавно все же…

— Вот что, монах, — сказал Жаклон. — Кончай врать. Вот объясни, к примеру, как такое могло случиться: на хольке даже, это самое, не пахнет никаким провиантом, пресной воды — ни капли! А ты, между тем, на голодного не похож. И жажда тебя, видать, не мучает!

— Сущая правда, — подтвердил монах.

— И как это ты не сдох тут, а? — допытывался Жаклон. — Живёхонек, и все у тебя хорошо… Ты хоть скажи мне, из какого порты ты вышел?

— Увы… Ничем не могу вас обрадовать. Это был порт без названия.

— Ты мне, это самое, надоел со своим враньем, — вздохнул Жаклон и задумчиво потрогал нос монаха дулом пистолета. — В общем, так… Не ответишь честно на мой последний вопрос, выстрелю тебе в живот, а это очень-очень неинтересно, монах… Больно будет. Смотри, не глупи! Скажи, куда посмывались эти испанцы?

— Какие испанцы?

— Ну, команда этого холька?

— А почему вы решили, что это должны были быть испанцы?

— Так хольк же — испанский!

— Разве? — удивился монах.

— Флаг же — испан…

Жаклон, не глядя, привычно ткнул пальцем туда, где обычно на испанских парусниках реяли пурпурные флаги с гербами. А потом и сам глянул на флагшток. И — обомлел.

— Где он?! — рявкнул, придя в себя, Жаклон. — Где флаг?!

Лица только что улыбавшихся пиратов словно окаменели. Все, разинув рты, тупо смотрели на флагшток. Но там лишь вяло подрагивали на ветру веревки.

Жаклон тем временем отчаянно пытался сообразить, как ему поступить. Признать, что флаг, который, казалось бы, еще недавно был на своем обычном месте, исчез, означало признать и то, что он, капитан, законченный идиот. Потому что огромное полотнище просто так, само по себе, никак не могло исчезнуть незаметно, Жаклон мог поклясться в этом. Все это время он находился в нескольких шагах у основания флагштока, тот был перед его глазами. Пираты? Нет, они к флагштоку даже не прикасались. Незаметно полотнище снять никто не мог. Монах? Да нет же, нет, он тоже все время был на виду. Наконец, и флаг тоже вначале был… вроде бы.

Но признавать себя идиотом Жаклону, разумеется, не хотелось.

— Закройте рты, — сурово бросил он пиратам. — Вот что я вам скажу… Никакой вонючей испанской тряпки там, — он кивнул на флагшток, — не было. Это нам… почудилось, вот, по привычке. Мы привыкли, это самое, что на испанских и всяких прочих корытах болтаются тряпки, вот у нас в глазах, это самое, и пестрит…

Он неуверенно засмеялся.

Пиратам его объяснение понравилось. Им тоже не хотелось признавать себя дураками. Конечно, флаг вроде бы был. Но если капитан уверяет, что не было, то кому же охота выставлять себя на посмешище и доказывать, что испанская тряпка была! Раз се нет, то, значит, и быть не могло.

Однако это загадочное происшествие все же оставило в мыслях пиратов некоторый сумбур. И заставило внимательнее приглядеться к монаху. Черт возьми, кто он такой, этот единственный пассажир мертвого холька? И почему он так вызывающе невозмутим?

— Монах, — медовым голосом произнес Жаклон, — скажи: правда ведь, никакого флага на хольке не было?

Жаклону, как капитану больше всех не терпелось поставить точку в этом, откровенно говоря, смутившем его происшествии. Ему уже было наплевать и на странный хольк, и на исчезнувших матросов из экипажа холька, и вообще на все. Кроме истории с флагом. Если монах ответит, что флага не было, то капитанский авторитет Жаклона останется неподмоченным.

— Флаг? — повторил монах и пожал плечами. — Верьте своим глазам.

— Верим, верим, — торопливо заговорил Жаклон, которого туманный ответ монаха, однако, еще больше смутил. — Верим! Не было, это самое, флага. И хорошо, что не было! Молодец, монах!

Жаклон, признаться, был готов расцеловать этого парня, одетого в балахон святоши. Как бы то ни было, а монах спас его капитанский авторитет. Хотя эти слова — «Верьте своим глазам» — могли означать что угодно. В том числе и то, что флаг — при воспоминании о флаге у капитана заныли зубы — был…

Жаклон добродушно взвел курок своего пистолета, намереваясь уже выполнить собственное обещание: застрелить монаха одним выстрелом, наповал, чтоб парень не мучился. Но в этот момент, надо же было случиться, ему пришла на ум презабавнейшая мысль.

Что если привезти этого святошу в подарок Гоуру. А? Жаклон едва не расхохотался.

Он просто изнывал от нестерпимого желания отомстить тюремщику.

Жаклон знал то, что кроме Фила и Гоура никто во Фрис-Чеде знать не должен был Дело было деликатное. Когда адмирал назначил Жаклона капитаном пинасса, то тюремщик, старый пройдоха, был недоволен. Жаклон случайно услышал его разговор с Филом. Тюремщик заявил, что Простачок, мол, ненадежный человек, в городе еще не забыли его крамольные слова про Чеда, и все та кое. Но Фил ответил, что все это было давно и не надо это ворошить. Тюремщик хмыкнул, но не стал возражать. Заткнулся,

Гоур… Ха! Вот теперь Гоур получит от Жаклона подарок! Монаха! Пускай фрис-чедцы лопаются со смеху. А какие у Гоур будут круглые глазищи! Любопытно, что старик сделает с таким подарком, а? Затрясется, наверное, позеленеет… Не зрелище — заглядение!