Пират - [35]

Вскоре совсем стемнело, и пришлось прекратить наблюдение за шхуной.

Франциско и Диего расставили всех людей по своим местам; пять человек отправили сторожить дом изнутри, а еще пять расставили по берегу на расстоянии ста ярдов один от другого, чтобы они немедленно дали знать о приближении разбойников.

Часам к десяти вечера Франциско и Диего пошли осматривать свои аванпосты.

– Сеньор, – спросил Диего у Франциско, стоя с ним на берегу, в котором часу, по вашим расчетам, следует нам ожидать нападения?

– Трудно сказать. Если у них командиром тот же капитан, который был при мне, то он не будет дожидаться восхода луны, а, постарается напасть раньше полуночи. Ну, а если другой, то тот, пожалуй, и не будет таким осторожным.

– Ах, Пресвятая Дева! Да разве вы были когда-нибудь на этой шхуне, сеньор?

– Да, Диего, был невольно и даже очень долго. Если бы я на ней не был, то как бы узнал ее?

– И то правда, сеньор. Можно, пожалуй, предположить, что и сами вы когда-то были пиратом?

– Никогда я не был пиратом, – ответил Франциско, – но я имел несчастье попасться им в лапы, и от одного воспоминания об этом у меня стынет кровь в жилах.

И Франциско, чтобы убить время, принялся рассказывать Диего историю своего пребывания у пиратов шхуны «Мститель» Не успел он досказать и половины, как с передовых постов раздались условленные сигналы о приближении неприятеля.

– Стойте, Диего!

Несколько минут спустя прибежали караульные и сообщили, что три шлюпки идут к берегу.

– Диего, вы отправляйтесь к дому с этими людьми и скажите, чтобы все приготовились, – распорядился Франциско, – а я подожду еще немного здесь. Да не велите стрелять до моего прихода.

Диего ушел с караульными, а Франциско остался один на взморье.

Вскоре послышался плеск воды от весел и затем приглушенные голоса. Франциско стал прислушиваться.

«Да, – подумал он, – вы явились сюда для убийства и грабежа, но, благодаря моему присутствию, ваши намерения разлетятся в прах!»

Когда шлюпки подошли ближе, слух его распознал голос Хокхерста. По мушкетной сигнализации с караульных постов пираты догадались, что их вылазка открыта, и поэтому не старались уже соблюдать тишину.

– Причаливайте! – скомандовал Хокхерст.

Все три лодки быстро заработали веслами. Франциско, благодаря светлой ночи и близкому расстоянию, мог разглядеть их всех.

– Здесь бухта, сэр, – сказал Хокхерст, – нам следует высадиться тут, чтобы в случае стычки постройки служили бы нам защитой.

– Правильно, Хокхерст! – раздался другой голос, по которому Франциско тотчас же признал Каина.

– Значит, он остался жив! – подумал Франциско, – и его кровь не обагрила моих рук.

– Дорогу, ребята! – скомандовал Хокхерст.

Лодки причалили, и Франциско побежал к дому.

– Ну, господа! – обратился он к своим людям, взойдя на лестницу. – Мужайтесь, будьте решительны и тверды, нам придется вступить в схватку с отчаянными разбойниками. Я по голосам узнал капитана и помощника; лодки причалили к берегу, где находятся кладовые. Давайте скорее лестницы! Становитесь вдоль веранды! И цельтесь вернее, прежде чем стрелять! Тише, слышите, они уже идут сюда!

Большой отряд пиратов, отделившись от кладовых, двигался вперед по направлению к веранде.

Когда они приблизились, Франциско велел дать залп. Пираты ответили тем же и, предводительствуемые Хокхерстом и Каином, бросились к месту, откуда раздавались выстрелы против них.

Разбойники, видя, что испанцы произвели не более двенадцати выстрелов, подумали, что отпор, пожалуй, будет слаб, а потому они прямо подошли к веранде, стреляя по ней без перерыва. Но в ответ тут же открылся сильнейший огонь из всех ружей. Тогда только разбойники поняли свою ошибку и то, что враг оказался сильнее их.

Теперь окончательно стемнело; только при вспышках ружейных огней можно было различать человеческие фигуры. Каин и Хокхерст велели продолжать осаду и поджечь деревянную веранду.

Франциско со своими людьми вынужден был скрыться в доме и стрелять из окон.

Большое преимущество на стороне разбойников оказалось в том, что они, не будучи сами видимы, прекрасно могли разглядеть неприятеля, благодаря огненным языкам, подымавшимся кверху по столбам веранды.

Раненых и убитых испанцев было много; кроме того, они рисковали задохнуться от жары и дыма. Франциско тогда распорядился спуститься всем на нижний этаж.

– Что теперь нам делать, Франциско? – спросил озабоченный Диего.

– Что делать? – переспросил Франциско. – Они сожгут веранду, да этим все и ограничится. А дом не может сгореть: камень – вещь надежная. Вот разве крыша сгорит, но мы попробуем отстоять ее. Пираты не осмелятся полезть на нас, пока будет гореть веранда. А как только она догорит, мы опять поднимемся на второй этаж и будем продолжать стрельбу по ним из окон.

– Слушайте, сэр, они ломятся в дверь.

– Им довольно долго придется поработать над ней. Скоро уж веранда догорит, тогда мы их живо отошьем от двери. Я пока поднимусь наверх и посмотрю, как обстоят дела.

– Не надо, сеньор. К чему вам подвергаться опасности? Ведь пламя еще яркое, все видно как днем.

– Ну нет, мне необходимо посмотреть, что там делается. Распорядитесь, чтобы перенесли раненых в северные комнаты: там они будут дальше отсюда и в безопасности.