Пират - [17]

Команда состояла, если посчитать всех, из ста шести десяти пяти человек, представителей самых разнообразных народностей, но надо заметить, что все начальствующие должности принадлежали либо англичанам, либо уроженцам других северных стран; остальные же были преимущественно испанцы или мальтийцы. Были также португальцы, бразильцы, негры и другие, пополнявшие команду, которая к описываемому нами времени была усилена принятием на борт еще двадцати пяти человек. Были в их числе и крумены, представители черного племени, всем теперь известного черного племени, населяющего берег вблизи Пальмового мыса. Наши военные корабли, во время береговых стоянок, часто берут их на работы, чтобы освободить матросов-англичан от обязанностей, слишком тяжелых для того, кто не сроднился с тропическим климатом. Это – сильный, атлетически сложенный народ; они хорошие моряки, обладающие счастливым, веселым нравом и, в отличие от прочих африканцев, очень трудолюбивы. Любя англичан, они обыкновенно в достаточной степени владеют их языком, чтобы объясняться, и, попав на корабль, всегда рады принять крещение. По большей части они всю свою жизнь не расстаются с полученным ими прозвищами, и вы можете встретить у берегов Блюхера, Веллингтона или Нельсона, которые будут преспокойно выжимать швабры или исполнять какую-нибудь другую самую черную работу, нимало не помышляя о том, что это оскорбительно для столь именитых крестных отцов.

Не следует предполагать, что эти чернокожие добровольно примкнули к пиратам. Они работали на английских судах, торговавших с берегом, и были взяты в плен, между тем как их корабли были сожжены, а европейцы матросы – перебиты. Им была обещана награда, если они будут хорошо служить, но, не надеясь на это, они ждали первого случая, чтобы убежать.

Капитан шхуны стоит на корме, держа в руке подзорную трубу, и по временам обозревает морской горизонт – не покажется ли корабль. Офицеры и команда разлеглись кругом или бесцельно блуждают по палубам, задыхаясь от сильной жары и с нетерпением ожидая, не подует ли с моря бриз, который освежил бы им пылающие щеки. Всклокоченные, бородатые, с обнаженной грудью, с обветренными, зверскими лицами они составляют группу, ужасную даже в состоянии покоя.

Спустимся теперь в каюту шхуны. Отделка помещения отличается простотой; по сторонам стоят две кровати; у задней стены большой буфет, первоначально предназначенный для хрусталя и фарфора, но теперь набитый золотой и серебряной утварью всевозможных размеров и фасонов, награбленной пиратом с различных кораблей; висящие в каюте лампы – также из серебра, и, по-видимому, раньше предназначались для украшения алтаря какого-нибудь католического святого.

В этой каюте находятся два человека, на которых мы хотели бы обратить внимание читателя. Один из них добродушный, с приятным лицом, крумен, нареченный Помпеем Великим, должно быть, за его дюжее сложение. На нем надеты парусиновые штаны, все остальное его тело обнажено, и под его гладкой, лоснящейся кожей кроются мускулы, которые привели бы в восторг анатома или скульптора. Другой – юноша восемнадцати лет или около того, с умным и красивым лицом; очевидно, в его жилах течет европейская кровь. Но на лице его заметна тень какой-то постоянной печали. Одет он почти так же, как и капитан, но на его худощавой и в то же время хорошо сложенной фигуре костюм сидит гораздо изящнее. Юноша занимает место на софе, привинченной в передней части каюты, и держит перед собой книгу, в которую он иногда заглядывает, а затем снова поднимает глаза и следит за движениями крумена, занятого, в качестве корабельного слуги, приведением в порядок и чисткой дорогой посуды в буфете.

– Масса Франциско, какой это хорошая вещь, – сказал Помпей, показывая чудной чеканки кубок, который он вытирал.

– Да, – печально промолвил Франциско, – действительно, Помпей, это красивая вещь.

– Как капитан Каин достал ее?

Франциско покачал головой, а Помпей приложил палец к губам и многозначительно посмотрел на Франциско.

В эту минуту на лестнице, ведущей в капитанскую каюту, послышались шаги как раз того лица, о котором шла речь. Помпей снова принялся перетирать серебро, а Франциско опустил глаза в раскрытую книгу.

Никто не знал, почему капитан так, по-видимому, привязан к юноше, но так как этот последний всегда его сопровождал и с самого начала жил с ним, то все предполагали, что он сын капитана, и команда нередко называла его «молодым Каином», тогда как при крещении он получил имя Франциско. Однако в последнее время стали замечать, что они часто о чем-то спорят, и что капитан с большим подозрением относится к поступкам Франциско.

– Надеюсь, что я не помешал вашей беседе, – сказал Каин, войдя в каюту, – крумен, вероятно, сообщил тебе что-нибудь очень важное.

Франциско не отвечал и, казалось, углубился в чтение книги. Глаза Каина переходили с одного на другого, как будто он хотел прочитать их мысли.

– Пожалуйста, мистер Помпей, о чем вы сейчас говорили?

– Я говорил, масса капитан? Я только сказать масса Франциско, какой хорошая вещь, спросить, откуда вы досталь его – масса Франциско не знать.