Пиранья. Алмазный спецназ - [60]

Несколько человек, стоя совсем рядом со входом, беседовали с хозяином – Мазур не понимал ни слова, но разговор явно шел на спокойных тонах.

Он так и сидел на корточках. Что-то теплое, сухое, живое коснулось его левого запястья – словно бы шероховатое...

Он не вскрикнул, не дернулся. Взяв себя в руки, достал фонарик и посветил назад.

Анка пискнула – и тут же старательно подавила вскрик. Мазуру стало очень и очень не по себе. Он оцепенел с фонариком в руке, следовало бы его погасить, чтобы ненароком не заметили снаружи, но пошевелиться не было сил. Из глубин сознания поднялся столь первобытный, затопляющий страх, что его даже не ощущалось толком, настолько он превосходил все мерки и привычные критерии...

То, что прошлось по его запястью мимолетным касанием, было самым кончиком хвоста исполинской змеюги, свернувшейся клубком совсем рядом. Клубок этот был повыше макушки стоящего во весь рост человека, и на самом его верху спокойно лежала плоская голова размерами поболее чемодана. Свет фонарика отражался в немигающих глазах.

Это было что-то вроде громаднейшего питона – или той анаконды, что Мазур несколько лет назад видел темной ночью в Санта-Кроче, в забытых богом и властями местах. Туловище чуть ли не метрового диаметра покрыто красивейшим узором, черно-зелено-бурыми зигзагами, кончик хвоста уже не елозит, спокойно лежит на камне, змеища не шелохнется...

Собрав все свое мужество – а его сейчас требовалось поболее, чем даже для атаки в одиночку на ощетинившийся пулеметами взвод, – Мазур погасил фонарик. Оставалось смирнехонько сидеть и ждать, чем все кончится. Кидаться наружу – сущее самоубийство. Выскочить-то они выскочат, прежде чем змея успеет размотаться и пуститься в погоню, но дальше-то что? Португалец-то отсиделся?

Разговор снаружи продолжался. Мазур так и сидел на корточках, с автоматом в одной руке, с гранатой в другой и не мог отделаться от ощущения, что волосы у него на голове встали дыбом, пошевеливаются себе, как водоросли под легоньким течением воды, колыхаясь и седея. Рядом, совсем близко, слышался звук, чрезвычайно похожий на тихое постукивание зубов, – можно и на Анку грешить, но он не удивился бы и, прямо скажем, не устыдился бы, окажись, что это лязгают его собственные зубы. Это даже для супермена – чересчур, это из тех позабытых времен, когда далекие предки, цепенея от ужаса, таились в кустах от таких вот гадов: на заре истории, которой еще не существовало как таковой. Настолько д р е в н и е чувства и ощущения просыпались, что описать их внятными словами не было возможности.

В голове крутилась одна-единственная мысль: а что бы раньше поинтересоваться, откуда у здешнего отшельника такое прозвище. Вот это – король, а это, соответственно, – его персональный дракон, как полагается, обитающий в пещере. Прекрасной принцессы, естественно, рядом не наблюдается (Анка не в счет), из чего ясно следует, что вокруг – не романтическая сказка, а суровая реальность. Что бы раньше поинтересоваться, а что это изменило бы? Интересно, если обкакаться от ужаса, это чем-то поможет? Весьма сомнительно...

– Беглецы! – послышался снаружи бодрый голос хозяина. – Можно выходить!

Ах, как они чесанули к выходу! Искры, казалось, летели из-под ног...

Шум вертолета затухал где-то в отдалении. Хозяин стоял, размеренно затягиваясь, с непроницаемым лицом, ясно было, что все обошлось, но Мазуру все равно хотелось вмазать от души по зубам старому шутнику – мог бы и предупредить...

– Вы мне не врали, – сообщил отшельник бесстрастно. – Дракон вас не тронул, значит, не врали... Они ушли. Между прочим, они вас довольно точно описали – пожилой мужчина («По зубам бы тебе», – мечтательно подумал Мазур) и красивая девушка, с автоматами и рюкзаками...

– Они вернутся? – спросил Мазур.

– Не думаю. Я им сказал, что вы проходили вчера на рассвете, указал совершенно другое направление. Они поверили. Мне как-то принято верить. А вот сомневаться в моих словах и уж тем более лезть в пещеру не положено.

– А это там откуда? – в совершеннейшей растерянности задал Мазур дурацкий вопрос.

– От начала времен, – сообщил отшельник. – Так говорят. Прадед дракона, дед дракона... А мои предки давненько присматривали за пещерой – прадед, дед, прадед прадеда... Так уж повелось. Мы присматриваем за ним, он присматривает за округой, оттого в этих местах и спокойно, люди это ценят... По-моему, вас больше в э т и х местах искать не будут, они кинулись в другую сторону. Я так вижу.

– А еще что вы видите? – спросил Мазур неожиданно для себя.

Старикан пыхнул трубочкой, посмотрел на Мазура большими выразительными глазами библейского патриарха и сказал совершенно буднично:

– Я ведь не бог и не дух, я всего-навсего смотритель за драконом, мне тоже надо чем-то жить...

Быстренько расстегнув карман рюкзака, Мазур извлек несколько банок и свертков, подумав, прибавил парочку сигаретных пачек и сунул все это в руки старику. Тот принял протянутое с небрежным величием вынужденного снисходить до вульгарных житейских дел небожителя, положил на землю. В разных частях света Мазур уже сталкивался с разнообразнейшими колдунами и потому со знанием дела ждал, когда появится нечто вроде порошка из сожженных летучих мышей, волшебных камешков и прочих атрибутов уважающего себя прорицателя.