Пираньи Неаполя - [9]

– Ах, Оскар, не уверен, что ты правильно меня понял: они дают тебе сразу двести тысяч евро… на эту свадьбу, на этот праздник…

– Знаешь, Копакабана… даже ради этих денег для нас, в самом деле…

Копакабана развел руками, разговор был окончен.

– Ну тогда все. – Уязвленный отказом, он вышел из зала. Мальчишки за ним, как голодные щенки.

Николас и его друзья были уверены, что это всего лишь игра, что Копакабана вернется назад, злющий, с налитыми кровью глазами, разобьет Оскару лицо или достанет припрятанный где-то пистолет и выстрелом раздробит ему колено. Ничего подобного не произошло. Копакабана сел в свой “Фьорино”. Опустил стекло и сказал:

– Я пошлю за вами. Устроим эту свадьбу в Сорренто: нужны наши парни, никаких официантов из агентства, этих точно засылает финансовая полиция.

Копакабана поехал в Сорренто и там организовал свадьбу двух царствующих семей. “Вау, у них супермегасвадьба на побережье, но у нас, любовь моя, будет еще круче!!!” – написал Николас Летиции, которая все еще сердилась на него из-за истории с Ренатино и только через час написала в ответ: “А кто сказал, что я за тебя выйду?” Но Николас был уверен. Эта свадьба будила в нем мечты, он забрасывал Летицию сообщениями, строил планы и описывал подробности их предстоящего пышного торжества. Они любили друг друга, вот и все, но сейчас он должен был взять остальное, войти – хоть со служебного входа – в мир, который еще властвовал, но терял власть.

Феличано Стриано сидел в тюрьме. Брат его сидел в тюрьме. Дочь решила выйти замуж за Диего Фаеллу по прозвищу Котяра. Клан Фаелла из Сан-Джованни-а-Тедуччо, периферии Неаполя, промышлял рэкетом, контролировал строительный рынок, политические выборы и распределение пищевых продуктов. Сфера их деятельности была безграничной. Им принадлежали все магазины беспошлинной торговли в аэропортах Восточной Европы. Диего Фаелла был человеком жестким: все, включая газетные киоски и уличных торговцев, платили дань в казну клана в соответствии с заработком, а он упивался своим благородством. И своей добротой. Дочь Феличано Стриано, Виола, много лет жила далеко от Неаполя, окончила университет, получила образование в сфере моды и дизайна. Вообще-то она не Виола, ее звали так, потому что она терпеть не могла имя Аддолората, унаследованное от бабушки, а его более приемлемый вариант, Долорес, уже был занят целой армией ее двоюродных сестер. Тогда она сама выбрала себе имя. Еще ребенком подошла к матери и объявила свое новое имя – Виола. Она вернулась в город, после того как мать все-таки решила расстаться с отцом. Дон Феличано нашел себе новую жену, но мать Виолы не давала ему развод – как была сварливой бабой, такой и осталась, – и Виола приехала поддержать ее в тяжелую минуту. Мать жила в своем доме в Форчелле, дон Феличано съехал и поселился неподалеку. Семья – священный союз, и Виола воспринимала семью именно так, это было у нее в крови, а разве можно сменить кровь? С какой родился, с такой и умрешь. Но потом дон Феличано решил сотрудничать с полицией, и тогда Виоле пришлось развестись с ним как с отцом. Аддолорату Стриано внесли первым номером в программу защиты свидетелей. Чтобы увезти ее как можно дальше от Форчеллы, карабинеры в штатском подъехали к ее дому в бронированном автомобиле. И тут началось представление: Виола орала с балкона, плевалась и осыпала эскорт проклятиями: “Убирайтесь! Сукины дети, продажные твари! Мой отец умер. У меня нет и никогда не было отца! Убирайтесь прочь!” Так она отказалась от защиты, не стала сотрудничать со следствием, отреклась от отца и от его братьев. Очень долго не выходила из дома, сидела взаперти и рисовала одежду, сумки, украшения. Время от времени на ее балкон прилетали фигуральные оскорбления: пакеты с собачьим дерьмом, мертвые птицы, кишки голубей. А потом пошли бутылки с зажигательной смесью, от которых загорались занавески, граффити на стенах домов, закопченная кнопка домофона. Никто не верил ее словам, тем не менее она стойко выдерживала нападки. Пока в ее жизни не появился Котяра. Беря в жены Виолу, Диего Фаелла одним махом снимал с нее все подозрения, освобождал из клетки, в которую она добровольно себя заперла. Но главное, Диего Фаелле досталась не только здоровая кровь семьи – ему досталась Форчелла.

Говорили, что Котяра долго за ней ухаживал. Виола обладала пышными формами, у нее были отцовские глаза – ослепительно синего цвета, и выдающийся нос, она всю жизнь не могла решить, переделать его или оставить как есть, в итоге убедила себя, что это ее изюминка. Виола была из тех женщин, которые прекрасно осведомлены о том, что происходит вокруг, но при этом главное правило для них – делать вид, что они не в курсе. Бракосочетание Диего и Виолы означало слияние двух крупнейших кланов. Могло показаться, что брак между ними заключался по расчету, как принято у аристократов: в сущности, эти семьи и представляли самый цвет каморристской знати, они не сходили со страниц газет и журналов. Возможно, Виола жертвовала собой, но Котяра, казалось, влюбился всерьез. Многие были уверены, что решающим моментом в завоевании Виолы стало предложение ей должности дизайнера в компании по производству дорогих сумок, контролируемой кланом Фаелла. Но досужие сплетни Виолу не интересовали: для нее эта свадьба должна была стать триумфом Любви. Если уж она сама выбрала себе имя, она знала, как распорядиться своим будущим.