Пионерский гамбит-2 - [23]

Я молчал и смотрел на него. Мамонов тоже молчал. Уголки его губ подрагивали, было заметно, что он едва сдерживает смех. Я подмигнул.

— А это который Гриня? — спросил Мамонов. — Который из тринадцатой школы? На щеке еще пятно такой, на Африку похожее, да?

— Ага, он, — кивнул Марчуков. — Мы с ним в геологическом кружке вместе занимаемся во Дворце пионеров.

— Так он же врун, каких мало, — Мамонов криво ухмыльнулся. — Его уже кучу раз ловили, даже бить пытались, а он говорит, что поделать ничего с собой не может, каждый раз только открывает рот, а оттуда небылицы. Чуть из пионеров не исключили, но потом пожалели. Вроде как, он и не со зла.

— Да? — глаза Марчукова засветились. — Так это значит, что у него нет бабки в Орехово? И про заклинание нашептанное — тоже туфта полная?

— Ну, я бы не стал ему на слово верить, — Мамонов пожал плечами.

— Уф… — Марчуков облегченно вздохнул. — Хорошо, что ты это вспомнил! А то ведь принесли бы могильную землю сюда, а это знаешь какая плохая примета?

Марчуков вдруг заметался на месте, как будто вспомнил что-то срочное, развернулся и бросился бежать обратно к клубу. Прокричав через плечо, что он на пять минуточек.

— А ты откуда этого Гриню знаешь? — спросил я.

— А я и не знаю, — хохотнул Мамонов.

Первые танцы с смену — это в чем-то очень забавное зрелище. В этот раз нас разделили — младшие отряды собрали в клубе и устроили там какие-то не о танцевальные веселые старты, не то конкурс «кто кого перепоет и перетанцует», а уличную танцплощадку полностью отдали на откуп старшим четырем отрядам.

Сначала я улизнул сразу после ужина и попытался ткнуться в библиотеку, чтобы газеты почитать, но обнаружил, разумеется, что она закрыта в столь позднее время. Так что пришлось, как и всем другим прочим, тащиться на танцплощадку. И пропустил я от всего действа от силы минуты три. Подходил в тот момент, когда из динамиков играл самый конец песни Верасы «Малиновка».

Как дорог край березовый

Малиновой заре

Но на освещенной площадке никто не танцевал. Все кучковались вокруг, особенные счастливчики оккупировали скамейки, а те, кому мест не хватало, просто топтались среди деревьев. Все ждали того смельчака, который решится первым выйти на танцпол. И шушукались, разумеется.

Я поискал Мамонова с Марчуковым. Потом Цицерону. А когда заиграл медляк, я решил, что надо, пожалуй, помочь стеснительным пионерам заняться уже тем, для чего они сюда пришли, и подошел к первой попавшейся девчонке:

— Можно тебя пригласить? — спросил я. На ее круглых щеках тут же проступил румянец, она испуганно-радостно оглянулась на подружек, но кивнула и подала мне руку.

А дальше можно было уже ничего не делать. Разрешенный пионерский танец — это когда девочка кладет мальчику руки на плечи, а мальчик девочке — руки на талию. И оба топчутся как бы в такт музыке. То, что моя случайная партнерша ни разу не раскованная Шарабарина, мне стало понятно еще пока я вел ее в центр площадки под всеобщий полувздох облегчения. Ну, то есть, старшие пионеры со всех сторон завыли: «Уоооо!» и захихикали, но уже через несколько секунд за нами последовали другие пары. Как будто стояли и ждали сигнала. И уже никто не вспомнил, кто там начал первый.

Мы танцевали молча. Девушка смущенно прятала глаза, я чувствовал, как на моих плечах подрагивают ее ладошки. Ей, наверное, лет двенадцать всего…

— Хорошо танцуешь, — соврал я. — Ты балетом занимаешься, да?

— Нет, — пискнула она. — Это как-то само получается…

— Значит у тебя настоящий талант! — я на секунду поймал ее взгляд и подмигнул. — Меня зовут Кирилл.

— А я Наташа, — ответила она. — Ты же из первого отряда, да?

— Ага, — ответил я.

Дальше я продолжать разговор не стал, просто дотанцевал танец, отвел свою «даму» на то же место, где взял, вернул в цепкие лапки подружек. Ну вот, теперь девчонкам есть о чем разговаривать на целый вечер. А то и на несколько.

Потом я сел на освободившуюся лавочку и подумал, что никогда не думал, что буду танцевать под «Эти глаза напротив» Ободзинского. Раньше я такую музыку слышал разве что в парках, где устраивались специальные танцевальные мероприятия для пенсионеров. Ну что ж, теперь я своими глазами увидел, что именно они пытаются таким образом воссоздать в памяти.

Краем глаза увидел Мамонова. Когда закончился один из медленных танцев, он вышел с танцплощадки, держась за руки с Еленой Евгеньевной. Незаметно так. Сцепившись кончиками пальцев. Хм, а ведь я как-то выпустил эту пару на прошлой смене из поля зрения. Мамонов в какой-то момент перестал страдать и вернулся к нормальной жизни, ну я и подумал, что как-то все само собой закончилось. А сейчас, глядя на то, как вожатая и мой приятель сидят, тесно прижавшись друг к другу, как блестят глаза Елены Евгеньевны, и каким взрослым выглядит рядом с ней Мамонов, я подумал, что может как раз ничего и не закончилось, а очень даже продолжается.

Впрочем, это не мое дело, на самом деле.

Я отвернулся и поискал глазами Марчукова. Может, у него тоже все на мази? Не нашел. Правда, Друпи тоже вроде не было.

Я зевнул. Интересно, если я прямо сейчас уйду спать, кто-то заметит?