Пионер научной фантастики - [2]
Книга начиналась с описания технологических процессов гальванопластики и гальваностегии. Подробное изложение Одоевский сопровождал многочисленными схемами. Затем автор переходил к описанию различных типов гальванических батарей. Одоевский сообщал также о новых (в его время) областях техники, где начинало применяться электричество, — в освещении (электрическая дута), во взрывных работах (электрозапал), в телеграфии, в первых электродвигателях (электромагнитные машины).
Отдавая в своих работах должное достижениям западноевропейской и американской науки и техники, Одоевский вместе с тем считал, что при своем развитии западный капитализм непременно явится препятствием для прогресса в силу того, что этим строем движет не забота о людях, а корыстный расчет.
Одоевский был уверен, что капитализм в Западной Европе, а особенно в США, где он развивается в наиболее уродливых формах, придет в противоречие с самими основами технико-экономического и культурного прогресса.
О судьбах американского капитализма рассказывается в одной из лучших сатирических и научно-фантастических повестей Одоевского — «Город без имени».
В повести Одоевского «Город без имени» описана судьба страны Бентамии, в которой читатель отчетливо узнает черты США. Бентамия переживала вначале период подъема и технического прогресса. Но в этой стране господствовал бесчеловечный закон обоготворения золота, и в этом таился зародыш будущего краха Бентамии.
В качестве примера того, как интересы капиталистов вступают в противоречие с техническим прогрессом, Одоевский рассказывает о таком эпизоде.
Богатые угольные копи залило водой. Цены на уголь резко возросли. Были предложены технические средства для откачки воды из шахт. Однако шахтовладельцы воспротивились: им было выгоднее продавать малое количество за дорогую цену, нежели остановить работу для осушения копей.
О безудержном эгоизме, о праве беспрепятственно извлекать выгоду всеми способами проповедовали жители Бентамии изо дня в день. В храмах доказывали, что личная польза есть единственное основание нравственности. В театрах разрешались только пьесы, прославляющие извлечение пользы.
Бешеная конкуренция пронизывала всю жизнь этой страны.
Политика Бентамии по отношению к соседям становится все более и более агрессивной.
«Несчастные обитатели окружных земель, казалось, разрабатывали их для того только, чтобы сделаться нашими жертвами, — рассказывает один из бентамитов. — Имея беспрестанно в виду одну собственную пользу, мы почитали против наших соседей все средства дозволенными — и политические хитрости, и обман, и подкупы. Мало-помалу все окружные колонии одна за другой подпали под нашу власть, и Бентамия сделалась государством грозным и сильным».
Нельзя не изумляться тому, что эта замечательная сатирическая картина американской империалистической политики была дана Одоевским не только за много десятилетий до испано-американской войны и захвата о. Кубы и Филиппин, до коварного отторжения Панамского перешейка от Колумбии и экспансии в Южной Америке, но даже до войны США против Мексики 1846–1848 годов, не говоря уже о нынешней политике «с позиции силы».
Одоевский яркими красками изображает, как от первоначального подъема Бентамия перешла к задержке всякого развития науки, техники и культуры вообще, к обострению классовых противоречий, непрерывным внешним и гражданским войнам, одичанию и вымиранию населения и, наконец, к полному развалу.
«Исчезли все великие предприятия, которые не могли непосредственно принести какую-либо выгоду или которых цель неясно представлялась ограниченному, корыстному взгляду торговцев… Все, что не было направлено прямо к коммерческой цели, словом, что не могло приносить процентов, было названо мечтами… Науки и искусства замолкли совершенно: не являлось новых открытий, изобретений, усовершенствований». И опять-таки в этом отрывке поражает не только сила и яркость изложения, но и прозорливость автора. Русский писатель далеко опередил в этом отношении всех западных современников. Ведь даже много десятилетий спустя некоторые западноевропейские писатели в своих научно-фантастических романах нередко идеализировали американский капитализм, а иногда и сулили ему светлое будущее.
Так же мастерски рассказывает Одоевский о растлении и вырождении культуры Бентамии во времена «банкирского феодализма». Невольно является мысль, что речь идет о современной нам гнилой, упадочной «культуре» Голливуда, порнографии, гангстерской литературе и военном психозе.
Отцы боялись своих детей — и не без оснований. «Юный бентамит с ранних лет… научался одной науке: избегать законов… и смотреть на них лишь как на одно из средств извлекать себе какую-нибудь выгоду… Все отвлеченные, общие мысли, связывающие людей между собой, показались бредом, книги, знания, законы нравственности — бесполезной роскошью… Все силы дряхлели в человеке».
Одоевский знает, что, конечно, кроме банкиров, купцов, продажных литераторов и полицейских, в Бентамии есть и трудовой народ — «ремесленники и землевладельцы».
Однако Одоевский не верил в то, что простой народ сможет спасти американскую (и вообще западную) культуру — в этом основная слабость Одоевского и как автора научно-фантастических произведений и как мыслителя вообще, в этом особенно отрицательно проявлялась его классовая ограниченность.
