Пинка Удаче - [34]

— Погоди, вновь перебью. Во-первых, давай говорить вполголоса. Во-вторых, никогда не верь предчувствиям, Лён, они — суть глупейшие и вреднейшие суеверия. Ты же у нас гибрид физика и математика, иначе говоря, интеллектуальный сгусток вселенной в облике человеческом! А тут — предчувствия… Это, брат, еще смешнее, чем вечный двигатель первого рода.

— Угу, смешно! А у меня как раз все сбылось! Короче, у меня аж голова закружилась, когда я в первый раз тот номер увидел! Я кусок той газеты вырвал и потом два урока все смотрел и сверял, поверить боялся!..

— А где тот кусок, дай-ка глянуть? И говори еще тише.

Лён покраснел и сокрушенно развел руками.

— Потерял где-то. Но я клянусь, что там все точно! Я абсолютно уверен!

— Абсолютная уверенность — это глина, из которой несведущие люди лепят благие намерения. Впрочем, нет у меня причин сомневаться в твоей наблюдательности, дружище Лён.

— И даже не миллион, а миллион сто сорок девять тысяч с копейками! А почему такая странная сумма, дядя Лук, вы случайно не знаете?

— А вот я, бедолага, никогда в жизни миллиона не выигрывал! — с горьким вздохом признался Лук, провожая взглядом спину какой-то молодой мамочки с коляской, но та была полностью поглощена телефонным разговором и даже не обернулась. — Случайно знаю. Это нарочный такой пропагандистский шик, власть в данном случае выступает налоговым агентом, подобным образом ненавязчиво напоминая о святости самих налогов: сумма вышеуказанная, а на руки, за вычетом тринадцатипроцентного подоходного налога на физическое лицо, выйдет ровно миллион. Слышал что-нибудь про плоскую тринадцатипроцентную шкалу налогообложения?

— Нет.

— С тобой все ясно: Митрофанушка. Чеши домой, «короче»! Умеренным галопом. Давай, я провожу?

— Не-е, дядя Лук! Что я, маленький? — сам дойду, пешочком. Тут через мост, а там уже близко.

— А я и не говорю, что ты маленький, я говорю, что ты неуч, недоросль, «митрофан». Ты точно никому из окружающих об этом не растрезвонил?

— Тонна шестьсот!

— Что? Чего тонна шестьсот?

— Стопудово, дядя Лук! Никому пока не слова, даже Машке!

— Ей от меня отдельный привет и поклон. И Марине Леонидовне отдельный. Хорошо, будь по-твоему. Убедил. Ступай твердо, никуда не сворачивай, воровато не оглядывайся, с подозрительными незнакомцами о выигрышах не заговаривай, да в злачные места сегодня уж не заходи. Все понял?

— Понял, дядя Лук, честно все понял. Дома родители постоянно грузят нас подобными напоминаниями, так что я наизусть их помню.

— Верю, однако же, я сказал то, что должен был сказать и теперь моя совесть будет чиста. Надеюсь, ты не будешь возражать, если я, сугубо в качестве попутчика, составлю тебе компанию в прогулке через мост, мне как раз тоже нужно завернуть на Петроградку, к знакомым? Тебе же на Большую Матвеевскую? И мне там неподалеку.

Лёнька с подозрением уставился на Лука, тот с готовностью выкатил навстречу взор своих серо-зеленых глаз, не выражающих ничего, кроме предельной искренности и легкой насмешки, и Лёнька смирился.

— Ладно. Только напрасны ваши предосторожности, я бы и сам преотлично добрался.

— В том у меня нет ни малейших сомнений! Вперед, отряд!

Похоже, Дядя Лук вознамерился пройти молчком весь путь, но Лёну в тот день было невмоготу молчать, распирало!..

— Дядя Лук, а я сейчас книжку читаю.

— Что, опять??? Молодец какой, да ты форменный вундеркинд!

— Вашу. Про Мишку и вампиров, в которых его семья превратилась.

— Ну, и как оно?

— Круто! Но я пока не всю прочитал, вчера только начал.

— Беда невелика, дочитаешь. Насчет прогулов — разоблачать не буду, сам родителям сознаешься, если в голову взбредет. Да, и скажи батьке, что в принципе, если, паче чаяния, он вознамерится ко мне в гости, то я не против его принять, кофейку там заварить, печенья с конфетами выставить, однако, помня повадки уважаемого Валерия Петровича, предпочту сам пригоститься, в ближайшие четыре дня. Но если что — не критично будет и после Парижа встретиться. Не забудешь передать?

— Не забуду, дядя Лук, я ведь уже пообещал.

Лён вдруг притих от пришедшей в голову мысли, и обдумывал ее до самой станции «метро Горьковская»: а вот интересно, кто будет миллион распределять — папа, или мама? С одной стороны, папа явно главный у них в семье, формальный и неформальный лидер, а с другой — дело-то как бы домашнее, маминой сферы влияния… Ну не ему же они миллион отдадут тратить??? А так бы конечно… Он бы и с Тимкой поделился, и Машке чего-нибудь досталось… на всякую девичью дребедень… Да, если честно так прикинуть: миллион — не велика сумма.

— Разбежится твой рублевый миллион ручейками по щелям, и сам не заметишь…

Неужели это Лён вслух свои мысли брякнул, проговорился? Вроде бы молча думал…

— Конечно, молча. Но у тебя губы шлепают друг об друга, суфлируя затаенное. Вдобавок, они то ощериваются в лютом гарпагоновском оскале, то раздвигаются до ушей — трудно не понять.

— Ничего они у меня не ощериваются и не разъезжаются!

— Да? Тогда откуда же я узнал?

Лук расхохотался первый, но и Лён почти не отстал, тоже засмеялся, да краев счастливый. Эх, хорош сегодня день! И солнышко!

ГЛАВА ВТОРАЯ