Пилюля - [49]

– Слушатель военно-воздушной академии майор Микоян для вручения подарка прибыл. – весёлый лётчик достаёт из корзины жаренного поросёнка на блюде, – ещё вчера хрюкал. Доклад закончил.

И, цокает каблуками по-изотовски. Как бы невзначай, расстёгивает шинель демонстрируя два ордена и несколько медалей.

– Доклад приняла лейтенант раздбатальона девятнадцатого стрелкового корпуса Ольга Строева. – и расстегнув халат столового работника, демонстрирует два аналогичных ордена и медали.

– О. а вы тут знакомитесь уже, – вещает старшая (судя по вытянувшемся лицам многих присутствовавших) ввалившейся компании.

Знакомится со всеми, протягивая руку и коротко говоря: "Светлана".

Когда услыхала про ВВС при знакомстве с нами, заулыбалась и сказала:

– А, "васины соколы".

Балерину-красавицу Ольгу Лепешинскую Светлана Сталина обняла и сказала:

– Привет, Лёша. Ты как всегда – очаровательна.

– Не называй меня так, – притворно обиделась звезда балета, – Я чувствую себя снова маленькой девочкой…

Из пришедших ранее подошли знакомится партработник Пётр Демичев с женой Марией, второй комсомольский секретарь Александр Шелепин с женой Верой, художники Мыльников и Булгакова, студент Георгий Данелия с невестой Ириной Гинсбург, инженер-конструктор Башир Рамеев и наша футболистка Любочка в офигенном вечернем платье.

– Заносите подарок, – распоряжается дочь вождя народов.

Сын Жданова и приёмный сын Сталина заносят судя по весу тяжеленный ящик с надписью – магнитофон "Днепр-1".

– Перед Новым Годом в ГУМ завезли, – делится информацией Юрий Жданов, он же муж Светланы Сталиной и он же сын члена Политбюро Андрея Жданова.

– А давайте уже пойдём за стол, – произносит слегка покачиваясь капитан Лев Булганин, и подняв сумку вверх, гремит бутылками.

– Проходим, проходим, – повторяет гостям Мстислав, а нам с Колобком кивает на ящик и на дверь подсобки.

Ну вот. Получай деревня трактор. Опять припахали.

Обе Светы – Сталина и Молотова, как находящиеся в положении дамы постоянно подкидывали мужьям вводные. То. столы нужно в кружок переставить, чтобы разговаривать со всеми, то подстелить мягкое на стул, а то сидеть жёстко, то мел им подавай, то варёные яйца. Колобок и Пилюля смотрели на это квадратными глазами. А я усмехался про себя, вспоминая жёнушкин суп с конфетами, мороженное с чесноком, нюхание хозяйственного мыла и выхлопных газов нашей машины из прошлой жизни…

Когда Вася потянулся к бутылке водки – я на него так глянул, что он быстро налил себе "Боржоми". По краю ходим. За дверью и по углам здесь стоят с десяток телохранителей которым завтра отчёты рисовать. Маэстро Кац что-то потихоньку наигрывает на пианино. Типа для улучшения пищеварения. Молча мечу пищу не чувствуя вкуса. Постепенно адаптируюсь и вникаю в ведущиеся разговоры.

Сталина обращаясь к Амайе, жене своего брата Артёма:

– А правда, что твоя мать придумала вот это, – Светлана поднимает правую руку согнутую в локте вверх и сжимает кулак…

– Нет. – отвечает дочь Долорес Ибаррури. – Она придумала наш клич. "Но пасаран."

– А вы музыканты? – обращается ко мне набравшийся Лев Булганин, не переставая ковырять вилкой в тарелке, – Исполните-ка нам что нибудь эдакое, – крутит в воздухе столовым прибором и ржёт.

Смех подхватывают другие. Кладу ладонь на ладонь нервно дёрнувшейся и готовой разрыдаться Пилюли.

Вы хочите песен их есть у меня.

Встаю. Беру гитару. Вижу обеспокоенный взгляд Каца из-за непоняток. Встаю, чтобы все видели. Кто то отложил вилки и смотрит, кто-то продолжает есть и разговаривать.

Смотрю на испанку, и начинаю песню нашей преподавательской агитбригады. Мы столько раз её репетировали, а потом пели, что слова записались в мозг намертво…[22]

Амайя встаёт после первых слов, прижимает левую руку к сердцу, а правую поднимает в уже показанном жесте. Подпевает в припеве. Встаёт Пилюля, тоже подняла руку, подпевает припев. Обе плачут, хотя наша не понимает слов.

– Моя мама говорила бойцам, уходящим на бой с франкистами: "Лучше умереть стоя, чем жить на коленях." Эта песня об этом… – говорит чуть успокоившись Амайя, – А ещё я вспомнила брата Рубена. Его не сломил вражеский плен. Он погиб за свою новую Родину под Сталинградом.

– Я тоже был в плену, а потом сражался, – встает сын Сталина Артём, и обняв жену говорит, – за Рубена Ибаррури.

– За Тимура Фрунзе, – встаёт Серго Берия.

– За Володю Микояна, – говорит Лева Булганин, кивая его брату Степану.

– За Лёню Хрущёва, – Степан кивает заслезившейся Раде.

Встаёт Светлана Сталина. Посмотрела в сторону на охрану. И глядя на фужер, словно преодолевая какой-то барьер, произносит:

– За моего брата Якова Джугашвили…

Все сели загремели рюмками и приборами. Опытный конферансье Кац поняв, что празднование пошло не туда, подошёл к чете Демечевых и попросил:

– Мария Николаевна. Вы же прекрасно поёте в Государственном хоре. Исполните что-нибудь лирическое.

Пётр Демичев присоединяясь, кивнул жене. Та, подходя к инструменту, сообщила Самуилу Абрамовичу:

– "Утомлённое солнце", а потом "Ах, эти чёрные глаза".

После этих песен Самуил Абрамович берёт инициативу в свои руки и вызывает Колобка спеть "Вершину", а затем и Анечка исполняет "Перевал".