Пилюля - [27]

– По желанию геройской партизанки Клавдии Петровны Замятиной прозвучит песня "Дан приказ ему на запад". Тётя Клава, выходите вот сюда. Нет, на стул не надо. Вы начинайте, а музыканты подыграют… Дан приказ ему на запад.

– А сейчас, – торжественно говорит ведущая концерта, после аплодисментов, – в честь Клавдии Петровны споёт Николай Петрович Игнатьев. Герой Советского Союза, Сбил двадцать два лично, одиннадцать в группе.(лётчики уважительно загудели). Красоту свою Николай Петрович потерял в июле сорок первого когда тараном сбил вражеский бомбардировщик. Сам чудом выжил и вернулся в строй. Сейчас прозвучит песня "По военной дороге". На скрипке маэстро из городка Художников Самуил Абрамович Кац… Попандопуло отстукивает ритм. Похлопаем, товарищи.

После аплодисментов началась песня Конармейская По военной дороге, шел в борьбе и тревоге.[9]

– А теперь ещё одна песня, – весело перекрикивает всех организатор действа, и сжав ладони в кулаки, звонко кричит, – Давайте, мальчики!

И, тот же состав мальчиков, даёт. Эх, тачанка ростовчанка, наша гордость и краса…

Наши музыканты играют во всю мощь. Маэстро с яростной улыбкой пилит скрипку. Авиаторы прыгают положив руки на плечи друг другу. В центре круга подпрыгивая носится Пилюля делая рожи лётчикам и получая тоже самое в ответ… Наш рёв слышен, наверное, в Городке Художников…

Да, Любэ со своим "Батькой Махно" – отдыхают. Это просто какой-то революционный шабаш.

Музыка затихает. Народ взмыленный, но довольный расползается по стеночкам.

– А сейчас Клавдия Петровна вместе с Фёдором исполнят известную Песню о Щорсе – анонсирует предводительница местных Неуловимых.

Пели дружно. Давно я так не пел. Просто растворяешься в незамысловатых мелодии и тексте.

Тут Пилюля влезла на стол к музыкантам и объявила сама себя:

– В честь нашей дорогой тёти Клавы я исполню старинную русскую песню Калинка.

С присвистом, притопами и прихлопами вся братия снова пустилась в пляс. Потом пили чай и слушали лётные байки. Как-то незаметно приехала дежурка. Забрала смену и по уже доброй традиции Пилюльку. Из кузова в ночной тишине по району раздавался звонкий девичий голос, исполняющий на бис песню про ягоду…

Лежу. Смотрю на игру потолочных теней, рисуемых заоконной метелью. В детстве я начал выписывать в тетрадь интересные фразы из книг. Мне казалось, что вставив в разговор что-то очень заумное, я прослыву необычным и образованным. Уже будучи преподавателем, я нашёл эту тетрадь и с умилением читал эту заумь. Некоторые книжные посылы, как и фразы из культовых советских фильмов, врезались в память. Вот, например, булгаковское "И вообще не бывает так, чтобы все стало, как было". Придумать такое можно либо обкурившись, либо упившись вусмерть. Так мне раньше казалось. А сейчас думаю, что многие писатели – это те же попаданцы. В свой придуманный мир. Где и небо голубее, и девушки красивее, и злодеи злее… И каждая новая страница меняет текст на предыдущих. Оставляя в книге след, как круги на воде от брошенного в реку камня…

25 января 1950 года.

После утренней пробежки и тренировки Колобок объявил:

– А сейчас будем выбирать название команды. Прошу предлагать новые названия. По которым бы сразу было понятно, что речь идёт о нас.

Тут начались прения.

– Я предлагаю "Асы Сталина". Мы же лётчики. И такого названия нет ни у кого.

– Мы же художники. Я предлагаю назвать команду "ПикАссо". Сразу образованные люди поймут кто мы.

– И это… Сталина не нужно в название. Если проиграем… Сталин же не проигрывает.

Раздался гул одобрительных голосов. Но, тут девушка Люба, постоянно стреляющая глазами в сторону Колобка заметила:

– А нам на занятии профессор сказал, что Пикассо – буржуазный формалист. Для него форма важнее содержания.

Директорский сын покачал головой и ответил:

– Да одна его антивоенная "Герника" призвала на борьбу с фашизмом десятки тысяч людей.

– А как же мы – лётчики? – спросил Абрамян.

– Давайте и вашим, и нашим, – предложил консенсус вошедший в роль капитан, – Пусть будет "Асы ПикАссо". Есть возражения? Тогда всё. Вечером тренировка.

Художники начали растекаться по шестиэтажному зданию, а мы потрусили в общагу. Сегодня будет кофе с гвоздикой, корицей и перцем. Ара пряности подогнал. У него друг родственника на рынке держит лавку пряностей. Как увидят друг друга – обнимаются, хлопают по плечам, как будто год не виделись, а не один день. Такие вот они – армяне…

Трамвай. Я в детстве и юности немало поездил по Ленинграду и на старом довоенном и на новом транспорте. У допотопных путиловских трамваев запомнились трапецевидная рубленная дверная площадка, маленький салон. Новые послевоенные ленинградские трамваи были суперсовременными: рассчитаны по 200 пассажиров на вагон, лакированное дерево, хромированный металл, сиденья диванного типа, раздвижные двери, как в метро. По сравнению с ленинградским, новый московский трамвай был пожиже. Но, в нём так же было светло, тепло и мягко.

Читаю прошлогодний журнал "Огонёк" из тётиклавиных запасов. На обложке нарядные колхозник с колхозницей стоят за мешками полными зерна. Сзади веет красное знамя. Такие сейчас здесь обложки. Без дутэгубых красоток и голубоватых красавцев. Фотки, рисунки и тексты из той же оперы: шахтёры Донбасса, реклама облигаций госзайма, Москва строится, письмо грузинских школьников. О-О-О!!! Статья про футболиста Николая Дементьева. Один из легендарных советских игроков бывших на турне "Динамо" по Великобритании в 1945 году. В 70-е и 80-е я часто слышал рассказы ветеранов про эти матчи. Запомнился рассказ "того" Боброва о первом матче с "Челси".