Пилюли от бабьей дури - [79]

– Что? – вытаращилась Лера. – Как это? Что ты имеешь в виду.

– Ты всю жизнь из всех тянула деньги, чтобы заваливать меня всякой ерундой. Больше этого не будет. Я мужчина, и я должен сам решать, что мне делать и на что жить.

– Но… но как же так! Это твоя работа? – возмутилась Лера, пронзив взглядом Михаила.

– Нет, – помотал головой он. – И я вообще-то тоже считаю, что он совершенно перебирает.

– Отец! – воскликнул Беня.

– А МГУ? Как ты собираешься учиться там без меня? – Лера метала молнии.

– Я не буду больше там учиться, – совершенно серьезно ответил Беня.

– И что, позволь спросить, ты тогда будешь делать? – вмешался Костик.

– Пойду в армию.

– Что! – заорали все хором.

– Да, пойду в армию. Всего на год – чего вы все так паникуете? А потом поступлю на бюджетное отделение. И еще. – Он наклонился и принялся копаться в сумке. – Мам, вот твои ключи.

– Какие ключи? – испугалась она.

– От машины. Она мне не нужна.

– Ты с ума сошел.

– А квартира – там будут жить отец и Ирма.

– А ты? Где будешь жить ты? – На секунду у Леры в глазах мелькнула надежда, что он примет хотя бы квартиру на Мичуринском проспект.

– Я, как вернусь из армии, буду что-то снимать. Или жить с отцом, – заявил Беня.

Дальше, конечно, все принялись кричать, убеждать его в том, что это все – максимализм и мальчишество. И что так нельзя, и что он пожалеет, причем очень скоро.

– Ты хоть знаешь, что такое армия? – в один голос кричали Кирюшка, Константин и Михаил.

Беня только мотал головой. Но, как все ни старались, переубедить Беню не удалось. Через несколько недель, в осенний призыв, он ушел служить.

Конечно, Лера позаботилась о том, чтобы он был переведен в московский гарнизон. Беня плевался и был возмущен, но пойти против официального приказа не мог. Кроме того, он получал посылки. Не от матери, а от отца. И хоть, если судить по содержимому, можно было с уверенностью сказать, что они собраны именно матерью (отец бы не додумался купить и послать сыну в армию французский сыр ценой в три тысячи за кило), сделать с этим он ничего не мог. Михаил подыгрывал своей бывшей жене с обеих рук.

Квартиру, от которой Беня отказался, новый Орлович пустил под аренду. С прекрасно выполненным ремонтом, великолепным изысканным дизайном от его жены, она приносила приятные и никогда не лишние деньги. Лера не возражала. Она даже позволила мужу продать Бенин «Лексус», думая, что когда-нибудь Беня же женится и вот тогда она, через его жену (что может быть проще) подарит ему «Мерседес». Да и квартира – это сейчас она ему вроде бы не нужна, но записана она на его имя? Вот и пусть стоит. Каши не просит. А пойдут дети – жена заставит его переехать. В этом Лера была уверена. Ведь Беня – он весь в Мишку, такой же добрый, доверчивый. Надо только проследить, чтобы ему досталась хорошая, правильная жена.

В общем, Лера была полна планов и действительно всерьез увлеклась дизайном, в чем ее очень поддерживал Георгий. Он лично всю эту историю с Бениным отцовством перенес со спартанским спокойствием. У него было двое детей от предыдущего брака, от Леры он детей иметь не собирался. Она нравилась ему сама по себе, во всей ее непредсказуемости. А в остальном вся его жизнь проходила под девизом: не грузите меня этим, если это не моя проблема. А со своими проблемами он как-то справлялся.

* * *

Ирма и Михаил поженились не сразу, где-то через год с небольшим, когда Беня вернулся из армии – возмужавший, серьезный и с короткой стрижкой. Можно, конечно, было пожениться и раньше, но оба они, и Ирма, и Миша, не хотели никуда спешить, так как боялись спугнуть то нежное, хрупкое счастье, которое пришло в их жизни, когда ни один из них и не думал уже на него рассчитывать. Михаил перешел работать в ту западную корпорацию и все-таки взял по ипотеке квартиру. Не отнимать же, действительно, у родного сына жилье! Ну, пожили, пока он был в армии, и будет. Тем более что с Ирмой вдвоем эта ипотека была вполне по карману.

Так что поженились они по двум причинам. Первая – ипотеку на двоих чужих людей не давали, вторая – Михаил хотел усыновить Пауласа, чтобы тот с полным правом мог называть его папой, как он уже звал его фактически. Мишка возился с Павликом, и тот, хоть сначала осторожничал с чужим дядей, со временем привык. Визжал от удовольствия, катаясь на Мишиной шее, и знал, что у папы Миши в кармане всегда найдется пара карамелек. Константин в частной беседе с женой как-то сказал: «У Мишки, что ли, карма такая – чужих детей растить?» В какой-то степени это так и было, хотя Ирма говорила, что со временем они собираются завести своего собственного, общего. А там, кто знает, как пойдет.

* * *

А вот история с кризисом среднего возраста получила неожиданное продолжение. Светлана, просветленная, влюбленная в жизнь и в мужа, готовящая себя к скромным радостям второй половины жизни, жила спокойно и счастливо, пока в один прекрасный день не обнаружила, что беременна. Случилось это где-то за месяц до ее сорокалетия, к которому она была уже морально готова. И вот теперь, в тридцать девять лет, одиннадцать месяцев и два дня, сидя на краешке собственной ванной с двумя одинаково положительными тестами в руках, Света совершенно не знала, что ей теперь делать. И новый кризис грозил накрыть их с Костей огромной волной.