Пилот первого класса - [33]
И чтобы не разреветься, я схватила его форменную фуражку, натянула ее себе на голову и весело закричала:
— Ребята! Я похожа на летчика? Димочка, возьми меня в свою авиацию!..
Димка посмотрел на меня, мгновенно сбросил с себя оцепенение, вскочил на стул и, дурашливо воздев руки к небу, отчаянно закричал:
— Нет у нас авиации, нет! Мы, как говорит мой друг и учитель Константин Климов, задворки гужевого транспорта, по недоразумению снабженного крыльями...
Тут же в дверь просунулась голова старухи — дежурной по этажу. Она, наверное, решила, что настала самая пора заступить на пост блюстителя нравов.
— Посторонних попрошу... — гнусаво сказала старуха. — Проживающие, проводите гостей сей минут.
... Мы шли по пыльным ночным улочкам, и нам было очень весело. Этот рыжий симпатяга совсем разошелся и был просто очарователен.
— Как известно, «мы рождены, чтоб сказку сделать былью»... — говорил он. — Лично я рожден именно для этого. Так вот, все, что знаете про авиацию вы, прекрасные столичные дамы, это сказка... Все, что знаем мы, наивные воздушные провинциалы, это быль. Итак: наше совершенно несекретное хозяйство располагает тремя примусами типа «Ан-два» здесь и четырьмя аппаратами тяжелее воздуха в колхозах. Тип тот же. Летают на них, заметьте себе, разные категории летчиков... Сей минут, как говорила высоконравственная старушка из Дома колхозников...
Димка выскочил на два шага вперед, повернулся лицом к нам и, осторожно отступая назад, сделал вид, будто ударяет в гонг:
— Бомм-м! Категория номер один! Только что привставшие с авиашкольной скамьи пилоты, для которых вышеназванный тип аэроплана — первый в их юной и чистой судьбе. Основной их недостаток состоит в том, что они молоды и свободолюбивы. Ярчайший представитель первой категории — ваш покорный слуга!..
Тут Димка так смешно поклонился, что мы захохотали.
— Бомм-м-м! Категория вторая! Тип самолета тот же. Возраст тридцать пять — сорок... Им ничего не хочется, им никуда не хочется, им здесь хорошо — они командиры. Им все нравится... На досуге они воспитывают представителей первой категории — вашего покорного слугу...
Мы хохотали как сумасшедшие. В этом рыжем Димке не осталось ни следа от той скованности, с которой он в начале вечера переступил порог нашего номера.
— Бомм-м-м! — крикнул Костя, включаясь в игру. — Категория третья. Тип самолета тот же! Последний в их жизни тип... Возраст историко-революционный... Продолжай, «покорный слуга»...
— Что? — не понял Димка.
— Про своего давай!
— Ладно тебе... — негромко сказал Димка. — Не трогай его.
И тут я увидела в лице Климова что-то новое. Он еще улыбался, но глаза его уже смотрели недобро. Я так и знала — он не простит, что «первым парнем» среди нас все-таки оказался Димка.
— Всех можно, а его нельзя? — спросил Климов.
— А его нельзя, — ответил Димка.
— Что правда, то правда, — неожиданно согласился Костя. — Его трогать нельзя. Инвалидов вообще грех обижать...
— Климов! — предостерег его Димка.
— Что «Климов»? Что «Климов»?.. Думаешь, я не понимаю, зачем он тебя вторым пилотом взял?! Он же скоро своих штанов видеть не будет, надеты они на нем или нет...
— Ну, Климов... — умоляюще проговорил Димка.
Но я видела, что Климов уже не мог остановиться.
— По скольку он тебе за каждую посадку платит, поводырь? «Слуга покорный»... — зло рассмеялся Климов.
Димка внимательно посмотрел на красивую, злую и веселую физиономию Климова и ударил по ней что было силы.
— Гад! — хрипло выкрикнул Климов и бросился на Димку.
Но Димка ударил его еще и еще раз, и в это же время улицу распорол милицейский свисток.
От угла к нам бежал худенький младший лейтенант в охранении двух огромных дружинников.
Климов услышал свисток, увидел милицию и юркнул в подворотню.
Я сняла со своей головы Димкину фуражку и сказала Вере:
— Так... Недурненько погуляли... Правда?
АЗАНЧЕЕВ
Когда по вызову Селезнева я пришел к нему в кабинет, то увидел стоящую у дверей Катерину Михайловну и самого Селезнева, ходившего из угла в угол.
— Доброе утро, — сказал я.
— Здравствуйте, Виктор Кириллович. Одну секунду... — ответил мне Селезнев и повернулся к жене: — Нету у меня машин, Катенька... Все в разгоне. Мне и самому сейчас машина позарез нужна... Ты иди к себе. Я что-нибудь придумаю.
Катерина Михайловна вышла, а Селезнев пристально посмотрел на меня, подумал и произнес:
— Тут у меня к вам дельце маленькое... У вас когда вылет?
— В тринадцать сорок.
— Ну я думаю, что сегодня вылетов вообще не будет. Просветов не предвидится... Но на всякий случай...
— Слушаю вас, — сказал я.
— Тут вот какая штука... — Селезнев повернулся ко мне, и я увидел, что он чем-то сильно огорчен. — Из милиции звонили. Ночью задержали Соломенцева. Он сейчас у них. Просили приехать кого-нибудь из командования. Разобраться. Сергей Николаевич сегодня отдыхает, да и мне самому не хотелось бы его беспокоить... А тут еще машин нет ни черта!.. А ведь вы замполит эскадрильи, да еще и моторизованный, вам, как говорится, и карты в руки. Не съездите ли?
— За что его задержали?
— Пьяная драка.
— Странно... — удивился я.
— Действительно странно, — согласился со мной Селезнев.
Роман В. Кунина «Кыся» написан в оригинальной манере рассказа — исповеди обыкновенного питерского кота, попавшего в вынужденную эмиграцию. Произведение написано динамично, смешно, остро, полно жизненных реалий и характеров.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Перед вами — подлинная КЛАССИКА отечественного «диссидентского юмора». Книга, над которой хохотали — и будут хохотать — миллионы российских читателей, снова и снова не устающих наслаждаться «одиссеей» Иванова и Рабиновича, купивших по дешевке «исторически ценное» антикварное суденышко и отправившихся па нем в «далекую и загадочную» Хайфу. Где она, эта самая Хайфа, и что она вообще такое?! Пожалуй, не важно это не только для Иванова и Рабиновича, но и для нас — покоренных полетом иронического воображения Владимира Кунина!
Война — и дети...Пусть прошедшие огонь и воду беспризорники, пусть уличные озлобленные волчата, но — дети!Или — мальчишки, которые были детьми... пока не попали в школу горноальпийских диверсантов.Здесь из волчат готовят профессиональных убийц. Здесь очень непросто выжить... а выжившие скорее всего погибнут на первом же задании...А если — не погибнут?Это — правда о войне. Правда страшная и шокирующая.Сильная и жесткая книга талантливого автора.
Мудрая, тонкая история о шоферах-дальнобойщиках, мужественных людях, знающих, что такое смертельная опасность и настоящая дружба.
Продолжение полюбившейся читателю истории про кота Мартына.. Итак: вот уже полтора месяца я - мюнхенский КБОМЖ. Как говорится - Кот Без Определенного Места Жительства. Когда-то Шура Плоткин писал статью о наших Петербургских БОМЖах для "Часа пик", мотался по притонам, свалкам, чердакам, подвалам, заброшенным канализационным люкам, пил водку с этими несчастными полуЛюдьми, разговоры с ними разговаривал. А потом, провонявший черт знает чем, приходил домой, ложился в горячую ванну, отмокал, и рассказывал мне разные жуткие истории про этих бедных типов, каждый раз приговаривая: - Нет! Это возможно только у нас! Вот на Западе...
Жизнь в театре и после него — в заметках, притчах и стихах. С юмором и без оного, с лирикой и почти физикой, но без всякого сожаления!
От автора… В русской литературе уже были «Записки юного врача» и «Записки врача». Это – «Записки поюзанного врача», сумевшего пережить стадии карьеры «Ничего не знаю, ничего не умею» и «Все знаю, все умею» и дожившего-таки до стадии «Что-то знаю, что-то умею и что?»…
У Славика из пригородного лесхоза появляется щенок-найдёныш. Подросток всей душой отдаётся воспитанию Жульки, не подозревая, что в её жилах течёт кровь древнейших боевых псов. Беда, в которую попадает Славик, показывает, что Жулька унаследовала лучшие гены предков: рискуя жизнью, собака беззаветно бросается на защиту друга. Но будет ли Славик с прежней любовью относиться к своей спасительнице, видя, что после страшного боя Жулька стала инвалидом?
В России быть геем — уже само по себе приговор. Быть подростком-геем — значит стать объектом жесткой травли и, возможно, даже подвергнуть себя реальной опасности. А потому ты вынужден жить в постоянном страхе, прекрасно осознавая, что тебя ждет в случае разоблачения. Однако для каждого такого подростка рано или поздно наступает время, когда ему приходится быть смелым, чтобы отстоять свое право на существование…
История подростка Ромы, который ходит в обычную школу, живет, кажется, обычной жизнью: прогуливает уроки, забирает младшую сестренку из детского сада, влюбляется в новенькую одноклассницу… Однако у Ромы есть свои большие секреты, о которых никто не должен знать.
Эрик Стоун в 14 лет хладнокровно застрелил собственного отца. Но не стоит поспешно нарекать его монстром и психопатом, потому что у детей всегда есть причины для жестокости, даже если взрослые их не видят или не хотят видеть. У Эрика такая причина тоже была. Это история о «невидимых» детях — жертвах домашнего насилия. О детях, которые чаще всего молчат, потому что большинство из нас не желает слышать. Это история о разбитом детстве, осколки которого невозможно собрать, даже спустя много лет…