Пилот Хаоса - [16]

Ему хотелось парить вот так весь день, и он смог бы, находя нужные потоки, но знал, что все курсанты наблюдают за ним – они хотят научится достигать той же свободы, какой наслаждался он сейчас. Он медленно повел планер вниз, постепенно снижаясь, пока пересохшее озеро у подножия столовой горы не послало ему вспышку своей ауры. Три мягких прыжка, и он остановил планер.

Здесь, на пересохшем озере, его ждали инструкторы, готовые погрузить планер на подъемник и доставить его обратно, и один из них постучал в колпак кабины. Палатон снял шлем и открыл кабину. Чоя улыбнулся ему, и Палатон с глуповатой радостью улыбнулся в ответ.

Курсанты уже выстроились в очередь, когда Палатон вновь достиг верхушки столовой горы. Пока подъемник медленно тащил его в гору, он успел пронаблюдать три полета. Первые два планера приземлились удивительно правильно. Третий же задрожал и сделал неловкий рывок, прежде чем приземлиться.

Моамеб ждал Палатона.

– Ты пристыдил их всех, – произнес наставник с безграничной гордостью в голосах. – Тебе следовало видеть их лица.

– Это было здорово, – Палатон взял флягу с соком у одного из выпускников и сделал большой глоток. – Что случилось с третьим пилотом?

– Она поддалась панике, но старшему курсанту удалось выправить планер, – тон Моамеба понизился до нейтрального. Оба они знали, что курсант не должен испытывать сомнения: либо он чувствует поток, либо нет.

Палатон наблюдал еще пять полетов. Затем его отвлекло смутное чувство беспокойства, и он заметил неподалеку выпускницу с лиловыми звездами на плечах. Она стояла напрягшись, жилы на ее шее натянулись, глаза были закрыты, и Палатон понял, что она устремлена вслед за своим бахдаром. Но планер еще не покинул вторую катапульту – ему предстояло взлетать только сейчас.

Планер задрожал, повторяя перепуганные движения пилота внутри него. Запертый внутри, курсант отчаянно хотел выбраться наружу. Взглянув на него, Палатон увидел, как курсант побелевшими пальцами вцепился в матерчатый купол планера. Планер ровно задрожал, и Палатон заметил, как катапульта начинает срабатывать – преждевременно, так как в воздухе находился другой планер. Он схватил Моамеба за руку и вскрикнул, но катапульта уже сработала, выбросив планер в воздух. Стоящая неподалеку выпускница вскрикнула и покачнулась.

Глава 5

Взлетевший планер устремился вверх. Оправившись от неожиданности, выпускники бросились поднимать упавшую девушку. Курсанты с малиновыми нашивками застыли на месте, переводя глаза с лежащей без сознания чоя на планеры и пилотов, оказавшихся в опасности. Палатон прерывисто вздохнул и поднял голову, взглянув на парящие в небе планеры.

Мгновение ему казалось, что они столкнутся, но затем второй планер нырнул вниз, отклонившись в сторону от первого. Они напоминали ястребов-соперников, которые летают кругами, то сближаясь, то вновь расходясь. Но первый из них уже достаточно сбился с курса и вот-вот должен был выйти за пределы столовой горы и термального потока; тут на него налетел боковой ветер, и планер тревожно завибрировал.

Моамеб приложил к глазам линзу и издал негромкий звук.

– Он ударился головой. Он без сознания.

Кедра закричала, пресекая панику своими повелительными голосами:

– Поднимите планер!

Выпускники, столпившиеся вокруг упавшей девушки, взглянули на инструктора. Простая левитация не поможет удержать планер… если только она не будет сочетаться с усилиями пилота, обладающего особым даром. Но это означало, что о втором пилоте придется забыть.

На счету было каждое мгновение. Второй планер, к счастью, поймал тепловой поток и, несмотря на неустойчивость корпуса, вернулся к вершине горы.

– Я займусь им, – неожиданно для себя произнес Палатон.

Выпускники с лиловыми звездами на плечах встали плечом к плечу, взялись за руки, и Палатон понял, что их бахдары устремились за первым планером. Радостный вскрик дал ему понять, что совместными усилиями им удалось выровнять полет и удерживать его, пока он посылал свой бахдар вдогонку запаниковавшему пилоту. Странно, ведь бахдар не мог ощущать холод – и тем не менее Палатон почувствовал озноб, достигнув перепуганного чоя. Он обнаружил, что курсант еще ворочается в кабине, не в силах снять шлем, разрывая застежку под подбородком. Его роговой гребень опух от усилий, и шлем стал теснее.

Чоя почувствовал яркое прикосновение бахдара Палатона. Он вспыхивал в темноте, как сигнальный огонь. На мгновение, коснувшись чужого бахдара, Палатон сам почувствовал тревогу, но тут же отделил свой бахдар. Должно быть, это случилось и с выпускницей, еще лежащей без сознания: перепуганный пилот передал ей свой страх, лишил ее сил, и то же самое он сделал бы с Палатоном, если бы только тот позволил ему.

Паразиты, подобные этому, заслуживают смерти. Эта мысль Палатона могла бы с легкостью передаться пилоту, поэтому он поспешно отбросил ее. Он не имел права судить. Он протянул ему, как спасительную руку, свой бахдар, позволяя видеть ауры, термальные потоки и управлять планером.

Но перепуганный пилот, казалось, не способен был воспользоваться этим шансом. Палатон чувствовал, как курсант отгораживается от него, будто щитом, истерично царапая кабину планера. Отчаяние пилота достигло небывалой силы, силы, которая испугала Палатона, несмотря на весь его опыт. Он вспомнил о погибающих чоя, способных утянуть за собой в могилу своих спасителей.