Пикирующий глиссер - [64]

Наконец «Тойота», управляемая опытным Ильясом, въехала на стоянку. Широкая заасфальтированная площадка в выходные дни была плотно забита, но сейчас там находилось лишь несколько престижных иномарок, стоящих на большом расстоянии друг от друга. И тут же Салман увидел то, чего ожидал, – возле поблескивающего черным лаком новенького «БМВ» стояли Серафимов и Дудиков. Оба милиционера в расстегнутых черных длинных плащах сейчас выглядели как герои вестерна. Впрочем, Кошмар, опустив бутафорскую внешность встречающих, про себя отметил, что под такой одеждой можно незаметно прятать не только автомат, но и крупнокалиберный пулемет.

– Тормози, – приказал он водителю. Когда иномарка остановилась, Гильядов, прежде чем выйти, отдал последние распоряжения: – Из машины не вылезать, если вас попытаются захватить менты, не дергайтесь. Документы в порядке, оружия, наркотиков нет. Если начнут докапываться, что здесь делаете, ответите, что приехали узнать, можно ли поиграть в гольф.

Выяснять, что понятно, а что нет, Салман не стал, его кунаки были так выдрессированы, что, если чего не поняли, обязательно спросили бы.

Оказавшись в двух десятках метров от милиционеров, Кошмар громко спросил:

– Где старший?

Олег Серафимов с невозмутимым видом кивнул в сторону клуба и небрежно бросил:

– Ждет…

Валерий Лацюк, в легком джемпере и брюках, заправленных в спортивные ботинки с высокими голенищами, стоял посреди большой поляны и клюшкой гонял белый шарик по зеленой траве.

Для того чтобы до него добраться, чеченцу пришлось маршировать по игровому полю почти четверть часа.

Приблизившись к Лоцману, он, опуская такое понятие, как приветствие, коротко спросил:

– Ты обдумал мое предложение?

– Да, – выпрямившись и оперевшись о клюшку, коротко ответил Валерий, потом забросил на плечо блестящий стержень, будто собираясь размахнуться для того, чтобы огреть ею собеседника, добавил:

– Мы обдумали твое предложение.

– Какой будет ответ? – проговорил, будто пролаял, чеченец.

– Видишь ли, Кошмарик, – усмехнулся майор, – думать подразумевает не только ответ «да» или «нет». Это в первую очередь значит осмыслить последствия какого бы то ни было решения.

– Что ты мне мозги паришь?! – чуть не взвился от злости Салман. До сих пор, шантажируя милиционеров сгоревшей кассетой, чеченец считал, что только он один знает о блефе. Сейчас ему показалось, что Лацюк прочел его мысли, животный страх змеей вполз под сердце. Один, без оружия, в чистом поле. Желудок бравого чеченца, казалось, превратился в ледяной ком, на мгновение ему показалось, что земля сейчас же разверзнется, и оттуда, как шайтаны из преисподней, появятся мордатые спецназовцы.

Но земля оставалась безучастна к их разговору, а милиционер на его нервный вскрик отреагировал и вовсе равнодушно.

– Никто тебе ничего не парит, а я говорю по делу. Мы кое-что выяснили, потом взвесили все «за» и «против» и пришли к выводу, что ограбить банк и не засветиться нам троим не удастся, – говоря это, Валерий не спускал внимательного взгляда с лица Кошмара, он видел его растерянность и понимал, что сегодняшний разговор, выражаясь языком шахмат, самый настоящий «шах черным». Теперь чеченца следовало дожимать, и чем скорее, тем лучше.

– Кроме кассеты, я вам плачу миллион, – промямлил Гильядов. – Что, мало?

– Так ведь ты, прежде чем идти на разговор со мной, интересовался нашим нынешним житьем-бытьем. И выяснил, что у нас служебная карьера вполне сложилась, дома, машины, семьи и, наконец, неплохой и стабильный бизнес. И все это потерять ради какого-то миллиона, который при разделе на троих сжимается до жалких трех сотен? По нынешним меркам гонорар более чем скромный. – Лацюк почесал свободной рукой кончик носа. – Приличного дома на них не купишь.

– Ты отказываешься? – прохрипел Кошмар, выпучивая глаза. Сейчас его мозг лихорадочно работал в поисках выхода из патовой ситуации. В Москве он себе даже на долю секунды предположить не мог, что замаранные расстрелом пленных солдат менты не поддадутся шантажу.

– Нет, ну почему же, мы не отказываемся, – возразил майор, – просто условия предстоящей операции нужно изменить.

– Как? – не понял чеченец, сейчас он сам себе казался мышью, с которой играл даже не кот, а обожравшийся тигр.

– Взять банк для настоящей группы спецов не сложно. Проблема в том, что нас всего трое, и такое дело неподъемный груз. Детали опущу, а искать исполнителей среди лихого местного люда трем ментам в лучшем случае это «дохлый номер», в худшем урки из особой любви к представителям органов сами наведут на нас наших же коллег. Комсомольск – городок маленький, все всех почти в лицо знают. Мысль мою уловил?

– Я пока лишь слышу сплошные отговорки и не улавливаю конкретного предложения, – постепенно приходя в себя от пережитого, неприязненно произнес Салман, невольно распрямляя плечи.

– Хотите песен? – усмехнулся Валерий. – Их есть у меня. Ты сказал во время нашей первой встречи, что у тебя много джигитов. Так вот, миллион оставляешь себе, а мы четко готовим вам план операции, что называется, «в ролях» устраиваем необходимое прикрытие и полное обеспечение. Когда берете свои манускрипты, отдаешь нам кассету, и мы расходимся, как в море корабли. Как тебе такой вариант? Подумай, и волки сыты, и овцы в шоколаде.