Пикировщики - [71]

Шрифт
Интервал

Оценив обстановку, майор Усенко принимает решение начать атаку. Он бросает в эфир условный сигнал. Девятки «петляковых» перестраиваются и расходятся на выбранные цели. Головное звено ринулось в пикирование на линкор. Огонь зениток участился. Снаряды рвутся впереди, справа, слева. «Петляков», как живой, подрагивает, но неумолимо падает на цель.

— Выводи!

Мощные пятисоткилограммовые бомбы срываются с замков держателей, устремляются в корабль, а пикировщики с правым отворотом уходят в море.

Кажется, пронесло! Усенко оглядывает зону района морского сражения. А сзади с высоты продолжают сваливаться в пике все новые и новые звенья «петляковых», и под их меткими ударами на воде взрываются, горят и тонут вражеские суда и корабли. Со стороны берега показались «бостоны». Летят они почти у самой воды. Вражеские зенитчики, занятые отражением атаки пикировщиков, еще не видят торпедоносцев и топмачтовиков. А те уже выходят на дистанции залпов.

Но бой настолько скоротечен, что у Константина Усенко нет времени наблюдать, как будет развиваться атака торпедоносцев. Он оглядывается: ведомые, «яки» на своих местах. Пора возвращаться домой. Вдруг летящий слева «петляков» резко отворачивает в сторону.

— Что с Аносовым? — тревожится командир. Но вместо ответа Антареев кричит:

— Маневр вправо! Вправо!

Летчик энергично двигает правой ногой педаль, самолет заскользил на крыло, и почти в ту же минуту из-за хвоста вынырнула пара «фокке-вульфов»: она шла в атаку на экипаж левого ведомого лейтенанта Усачева.

Чем ему помочь? И командир кричит:

— Семнадцатый! Вас атакуют «фоккеры»! Маневр!

Но экипаж «семнадцатого» не реагирует. Усенко повторяет предупреждение и вновь бросает самолет вправо, смотрит на Усачева. Но тот лишь плавно довернул за ведущим.

— Что же он делает? — нервничает Давыдов. Ему из-за усачевского самолета не достать своим огнем атакующих врагов.

А ведущий «фокке-вульф» уже сблизился с Усачевым и ударил из пушек. Почти сразу из самолета вырвалось пламя. Летчик с запозданием бросает машину в сторону, а потом выходит из строя и направляется к далекому берегу. За ним длинным шлейфом расстилается черный дым.

Только сейчас над ведущим появилась пара «яков». Они отражали атаку «фокке-вульфов» с другой стороны и не успели помочь Усачеву.

Усенко следит за подбитым ведомым. Тот не дотягивает до берега и садится на воду.

В эфире сплошной галдеж, крики, команды, ругань.

— Двадцатый! Двадцатый! Я — двадцать восьмой! — прорвался тревожный голос, по которому командир полка узнал старшего лейтенанта Упита из второй эскадрильи. Упит докладывал своему командиру. — Имею повреждение. В строю держаться не могу. Разрешите следовать на базу самостоятельно?

Усенко включил передатчик:

— Двадцать восьмому! Разрешаю следовать самостоятельно. «Малыши»! Прикройте двадцать восьмого! Я — ноль один!

Два «яка» подошли и пристроились к поврежденному самолету.

— Доложите свои наблюдения! — потребовал Усенко у своего экипажа.

— Потопили шесть единиц, — сообщил Давыдов и добавил: — За точность не ручаюсь. Били все дружно, но в воздухе такая свалка! А тут еще эти «фоккеры»! Ничего! Разведчики все сфотографируют. Дома разберемся.

Командиры эскадрилий доложили ведущему о составе своих групп, и Усенко вышел на связь с командующим:

— Урал! Урал! Я — ноль один! Как слышите?

— Ноль один! Я — Урал! Вас слышу хорошо!

— Урал! Задание выполнил. В строю двадцать шесть. Одного сбили истребители. Экипаж жив, держится на воде. Его место: десять километров северо-восточнее мыса Хель.

— Вас понял, ноль один! Молодцы, гвардейцы! Всем участникам операции объявляю благодарность! Я — Урал!

У микрофона «Урала» находился сам командующий Михаил Иванович Самохин. Услышав его голос, Усенко успокоился, знал: сейчас по другим каналам генерал передаст команду и на спасение сбитого экипажа будут отправлены торпедные катера…

Впереди показались родные берега. Что с Упитом?

Вновь заработала радиостанция командира авиаполка.

— Двадцать восьмой! Доложите, как работает мат-часть?

— Хорошо, командир! Моторы тянут, но затруднено управление. Держим вдвоем со штурманом.

— Разрешаю посадку на аэродроме Повунден.

— Разрешите дотянуть домой?

— Хорошо! Садиться будете первыми. Выходите вперед!

На аэродроме майор Усенко принял доклады командиров эскадрилий. Выяснилось, что потоплено пять боевых кораблей и три транспорта.

Подошел техник самолета и доложил, что в «единичке» он насчитал одиннадцать пробоин. Усенко очень удивился, а потом прошел к самолету летчика Упита. Он был так деформирован, что можно было только удивляться живучести «петлякова» и мужеству летчиков, сумевших на такой разбитой машине вернуться домой через море.

Командир авиаполка тут же объявил экипажу благодарность за проявленное в бою мужество и за спасение боевой машины. А потом подозвал инженера полка.

— Как, до утра введете в строй машину?

— Что вы, товарищ майор? Здесь же нужно менять весь стабилизатор и киль. Это заводской ремонт. Срок — не менее двух недель.

— Надо, Василий Тимофеевич. Завтра опять бой, а ведь каждая машина на счету, — это еще тонна взрывчатки, сброшенная на фашистов.


Еще от автора Павел Иванович Цупко
Над просторами северных морей

Автор — морской летчик. В своей книге он рассказывает о товарищах, которые во время Великой Отечественной войны принимали участие в охране конвоев, следовавших в наши порты с военными грузами для Советской Армии.


Торпедоносцы

В книге автор рассказывает о боевых делах летчиков-торпедоносцев Героев Советского Союза А. Богачева, М. Борисова, И. Рачкова и других, топивших фашистские корабли и транспорты на Балтике в годы Великой Отечественной войны. В сокращенном варианте повесть была опубликована в 1978 году в журнале «Наш современник» и отмечена премией.


Рекомендуем почитать
Десятилетие клеветы: Радиодневник писателя

Находясь в вынужденном изгнании, писатель В.П. Аксенов более десяти лет, с 1980 по 1991 год, сотрудничал с радиостанцией «Свобода». Десять лет он «клеветал» на Советскую власть, точно и нелицеприятно размышляя о самых разных явлениях нашей жизни. За эти десять лет скопилось немало очерков, которые, собранные под одной обложкой, составили острый и своеобразный портрет умершей эпохи.


Записки бывшего директора департамента министерства иностранных дел

Воспоминания Владимира Борисовича Лопухина, камергера Высочайшего двора, представителя известной аристократической фамилии, служившего в конце XIX — начале XX в. в Министерствах иностранных дел и финансов, в Государственной канцелярии и контроле, несут на себе печать его происхождения и карьеры, будучи ценнейшим, а подчас — и единственным, источником по истории рода Лопухиных, родственных ему родов, перечисленных ведомств и петербургского чиновничества, причем не только до, но и после 1917 г. Написанные отменным литературным языком, воспоминания В.Б.


Так говорил Бисмарк!

Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.


Тайна смерти Рудольфа Гесса

Рудольф Гесс — один из самых таинственных иерархов нацистского рейха. Тайной окутана не только его жизнь, но и обстоятельства его смерти в Межсоюзной тюрьме Шпандау в 1987 году. До сих пор не смолкают споры о том, покончил ли он с собой или был убит агентами спецслужб. Автор книги — советский надзиратель тюрьмы Шпандау — провел собственное детальное историческое расследование и пришел к неожиданным выводам, проливающим свет на истинные обстоятельства смерти «заместителя фюрера».


Октябрьские дни в Сокольническом районе

В книге собраны воспоминания революционеров, принимавших участие в московском восстании 1917 года.


Фернандель. Мастера зарубежного киноискусства

Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.