Пифия - [7]

Прыщ еще шатался на подгибающихся ногах, а Гончая уже развернулась к Патлатому. Он тоже начал поворачиваться, привлеченный странными всхлипами напарника, но не успел и осознать, что происходит, потому что нож, который Гончая сжимала в руках, вонзился ему в основание шеи. Оба тела повалились на землю практически одновременно. Но задача не ограничивалась расправой с похитителями, нужно было еще многое сделать, а времени оставалось в обрез. Через минуту-другую приближающиеся путники с факелом обнаружат лежащие на путях трупы. Гончая перевела взгляд на малую. Та смотрела на нее выпученными глазами, часто и глубоко дышала, открывая рот, словно только что вытащенная из воды рыба.

– Подбери фонарь, – приказала она.

Спутница молча повиновалась. Уже хорошо.

– Свети сюда. Держи нож. Теперь режь мою веревку.

Гончая могла освободиться и без посторонней помощи, причем гораздо быстрее. Последнюю команду она отдала исключительно ради самой девчонки, чтобы та не попыталась сбежать. Ищи ее потом. К тому же любое соучастие сближает, а ей непременно нужно сблизиться с малой.

Девчонка, видно, никогда не держала в руках ножа. Гончая еле дождалась, когда та перепилит стягивающую ее запястья веревку, после чего сняла с шеи Патлатого одолженную шакалам холщовую торбу и принялась набивать ее содержимым их карманов.

– Зачем? – раздалось за спиной. Первый страх прошел, и малая решилась заговорить.

– Что зачем? – не прерывая своего занятия, спросила Гончая.

– Зачем ты их убила? Зачем тебе их вещи?

– Вещи, чтобы продать. А зачем убила… Сама догадайся.

Шакалы, специально нанятые ею для одноразовой грязной работы, были обречены с самого начала. Убийство похитителей должно было сделать Гончую спасительницей в глазах маленькой пленницы. Но сделало ли?

– Они хотели меня продать, а тебя убить и ограбить, – неожиданно сказала девочка.

Гончая на мгновение замешкалась. Она не исключала такого варианта и была готова к нему.

«Но откуда малая может знать истинные планы шакалов?! Над всеми странностями поведения девчонки нужно будет как следует поразмыслить. Не сейчас – позже. Сейчас на это нет времени».

Опустошив карманы похитителей, Гончая побросала все, что там нашла, в дорожную торбу, а рисунки малой, извлеченные из-за пазухи Патлатого, пристроила сверху. Кроме пары выточенных из напильников самодельных ножей да подобранного малой аккумуляторного фонаря у шакалов не оказалось при себе ничего стоящего. За остальное барахло не выручить и нескольких патронов. Нищий, голодный сброд. Неудивительно, что они с такой жадностью схватились за предложение похитить девчонку.

Гончая наняла их на Новокузнецкой, считавшейся вместе с двумя смежными станциями настоящим бандитским притоном. Там всегда было полно разного отребья, готового за плату зарезать собственную мать, но именно такие жадные и беспринципные исполнители требовались ей для предстоящего дела.

Из туннеля со стороны Белорусской уже донеслись неразборчивые голоса. Ходоки приближались. Пора было убираться, они с малой и так задержались.

– Вытяни руки, – приказала пленнице Гончая и, когда та послушно протянула ей связанные запястья, перерезала веревку одним резким движением. – Пошли. Держись рядом со мной и ничего не бойся.

Но упрямая девчонка не сдвинулась с места.

– Я хочу домой, – всхлипнула она. Гончая поняла: еще пара всхлипов, и малая разревется навзрыд.

– Домой, на Маяковку? Кто у тебя там: отец, мать?

– Никого, – промямлила девочка.

– Тогда что ты там забыла? – искренне удивилась Гончая. – Снова отловят и продадут в бордель или вообще сожрут с голодухи.

Она ничуть не кривила душой. В метро судьба любой сироты-малолетки была незавидна, особенно на нищих станциях вроде Маяковской, и малая, скорее всего, и сама догадывалась об этом.

– В общем, так, – отрезала Гончая. – Доведу тебя до Белорусской, а дальше можешь идти куда хочешь.

Малая снова всхлипнула, но, поколебавшись, все-таки последовала за ней. Теперь, когда девчонка сделала выбор, нельзя позволять ей передумать. Гончая ускорила шаг, но вынуждена была притормозить, потому что плетущаяся следом малая не поспевала за ней.

Встреча с ходоками прошла без осложнений, хотя они встретились всего в двадцати шагах от лежащих на путях трупов. Но пламя горящего факела не разгоняло мрак настолько далеко, а свой фонарь Гончая предусмотрительно забрала у малой и заранее погасила. Ходоков оказалось двое, Гончая не ошиблась, пожилой мужчина в ушанке и рваном ватнике держал в руке факел, и за ним топталась замотанная в длинную шаль женщина неопределенного возраста со связкой пустых плетеных корзин разных размеров. Завидев незнакомцев, мужчина и его спутница прижались к стене и не шевелились, пока Гончая с малой не прошли мимо. Они до смерти перепугались и не напрасно. Незнакомку, повстречавшуюся им в туннеле, следовало бояться.

Страхи ходоков полностью подтвердились, когда они набрели на свежие трупы.

– Ой, батюшки! Покойники! – огласили туннель всполошенные крики обладательницы плетеных корзин.

– Заткнись, дура! – сердито прикрикнул на нее мужчина, и женщина тут же замолчала.

Она оказалась не только трусливой, но и сообразительной.