Пифагор. Жизнь - как учение. Том 1 - [9]

В ночном порту на острове рыбацком

Приют нашли разбойники морей.

Русалки пели возле шхун пиратских,

Обвив руками цепи якорей…

Поликрат Самосский происходил из сословия богатых купцов, и был натурой противоречивой, воинственной и вспыльчивой. Скаредность склонила Поликрата к пиратству и лихоимству. Он правил островом с 546 по 522 год до нашей эры. Во время его правления торговля, разбой на море и набеги на прибрежные поселения Малой Азии принесли самосцам несметные богатства. Разгромив военные флоты соседей в морских сражениях, Поликрат заставил почти все торговые суда, плавающие в Средиземном море, платить ему дань. Каждый иностранный купеческий корабль должен был раз в год прибывать на Самос и покупать лицензию на право заниматься торговыми перевозками. Суда, занимающиеся грузоперевозками без лицензии, нещадно грабились пиратами, а затем отправлялись на дно. Команду и пассажиров захваченного корабля разбойники продавали в рабство. При таком наглом грабеже кораблей всех государств Поликрат искусно поддерживал политические контакты с тиранами Эллады и фараонами Египта. Что удивительно — кровожадный тиран покровительствовал искусствам и наукам. Он пригласил в свою свиту многих поэтов, музыкантов и скульпторов из разных земель Средиземноморья. Им выделялись огромные средства из награбленного добра для строительства нового храма Геры, городского водопровода для подачи пресной воды в жилые кварталы, нового портового причала, кораблестроительных доков и морского мола, защищающего суда от бури и проклятий. В то просоленное слезами время военный флот Поликрата насчитывал около 200 быстроходных кораблей, поэтому соседи старались с ним дружить или сохранять военный нейтралитет. Опьяненный безнаказанностью, жадный Поликрат напал даже на самый большой город Ионии — Милет. И разбойники были уже близки к полному захвату города, но в самый трудный момент боя на помощь милетянам пришла армия с острова Лесбос. Тогда Поликрат отступил от Милета, но в отместку тиран напал на Лесбос, потопил его флот и многих жителей увел в плен. Рабы-лесбосцы возводили огромные каменные стены вокруг города Самос, рыли гигантский подземный туннель, ведущий из столицы в горы. Даже непобедимые генералы персидской армии Кира после оккупации территорий Малой Азии, Сирии и Египта побоялись переправлять свои войска на Самос для завоевания острова. Ибо случись им переправляться, то на море десантные корабли персов были бы атакованы пиратским флотом Поликрата, и вся непобедимая армия арийцев утонула бы в морской пучине примерно на две с половиной тысячи лет.

Казалось, что сами боги Олимпа благоволили разбойнику. Куда бы ни направлял Поликрат свои пиратские мысли и корабли — все получалось так, как он задумал. Не менее чем морскими победами Поликрата, современники восхищались и размахом его строительства, великолепием и пышностью его двора. Например, древнегреческий историк Геродот писал: «Ни один эллинский тиран не может сравниться по размаху роскоши с Поликратом».

В то смутное время персидских завоеваний Кира при ослепительно роскошном дворе Поликрата жили и работали поэты Анакреонт и Ибик, а прославленный врач Демокед из города Кротона был даже лейб-медиком тирана. Правитель платил ему неслыханный по тем и по нынешним временам гонорар — два таланта серебром. Напомню, что один талант в то время весил 29,68 килограмма. Благо, что чеканку монет из меди и благородных металлов самосцы освоили сами. Храм Геры, построенный на награбленные деньги знаменитым архитектором Рэком, с замечательными картинами художника Мандрокла, считался в Элладе одним из чудес света. Дворец Поликрата также отличался неслыханной роскошью и богатейшим в Греции убранством. Здесь же, на Самосе, жил и творил знаменитый древнегреческий мудрец и баснописец Эзоп. Он был захвачен в плен во время набега пиратов на побережье Малой Азии и фактически являлся рабом одного знатного вельможи. «Снова басни, как стаи борзых, травят страшную дичь без умолку. Не сдержать за зубами язык, если зубы давно уж на полке» — писал в то время о хромоногом Эзопе Пифагор. К сожалению, острого на язык баснописца сбросили со скалы, когда он осмелился высказаться в защиту свобод и демократии. Эзоп разбился насмерть. Однако Пифагор в то время не желал молчать, он не пожелал оставаться духовным «рабом» под властью Главаря разбойников. Поэт высмеивал эту так называемую «особую демократию» тирана следующими стихами: «У нас ведь царство правовое — мы все имеем право воя!»; «И пчелы все голы, как самосский люд. И люди, как пчелы — все взятки берут»; «Зачем же ты, страна морей, предпочитаешь сдуру делам своих богатырей их содранную шкуру?..» Когда «особая» демократия острова приобрела звериные черты диктатуры, то Пифагор стал высмеивать в своих стихах трусливых и жадных до награбленного чужого добра граждан Самоса: «По трудам — и зарплаты. Привели, как итог, молчаливых — в палаты, говорливых — в острог». С деятелями культуры, продавшими свой талант и душу за звонкую монету главному Разбойнику, у Пифагора отношения тоже не сложились. В своих обличительных стихах длинноволосый юноша писал об этих великих мастерах лжи и лести: «Культура — есть культ бога РА. Но в нашей жизни мглистой мне воспевают культ «ура!» отделы культуристов…»