Пианистка - [31]

Чтобы остановить кровь, она извлекает на свет свой любимый целлюлозный пакет, известный и ценимый любой женщиной за его достоинства, особенно когда занимаешься спортом или вообще активно двигаешься. Пакет быстро заменяет позолоченную корону маленькой девочки, отправленной на детский бал в наряде принцессы. ОНА никогда не ходила на детские масленичные балы, она никогда не знала, что такое корона. И вот вдруг украшение королевы оказалось в ее трусиках, и женщина снова знает свое место в жизни. То, что детская гордость водружала себе на голову, очутилось теперь там, где женский ствол тихо ждет, когда его коснется топор. Принцесса стала взрослой, и тут уже возникают противоречия: одному подавай неброскую мебель с изящной фурнитурой, другому — гарнитур из настоящего кавказского орехового дерева, а третьему достаточно высокой поленницы дров. Но и в этом случае будущий хозяин может отличиться, он может сложить свою поленницу и очень компактно, и очень функционально. В один угольный подвал входит дров больше, чем в другой, в который поленья набросаны кое-как. Один домашний очаг горит дольше, чем другой, потому что и дров в него положено больше.

Прямо за дверью ее дома Эрику К. ждет широко распахнутый мир, который непременно хочет навязаться ей в провожатые. Чем больше Эрика его от себя отталкивает, тем суетливее мир ей навязывается. Ее подхватил сильный порыв весеннего ветра. Он раздул ее юбку-колокол, которая затем сразу безвольно опала. Поток воздуха, насыщенного бензиновыми выхлопами, накрыл ее как толстым одеялом, так что стало трудно дышать. Ветер со звоном и грохотом швырнул что-то об стену.

В маленьких магазинчиках ярко одетые по последней моде матери, серьезно относящиеся к своим обязанностям, склонялись над товарами, колеблясь за стеной теплого южного ветра. Детей держат на длинном поводке, пока молодые мамаши на невинных баклажанах и других экзотических плодах испытывают свои познания, почерпнутые в журналах по изысканной кухне. От плохого качества этих женщин бросает в дрожь, как от гадюки, вдруг выставившей свою голову из зеленого кабачка. В это время ни один нормальный взрослый мужчина не ходит по улице, ему там нечего искать. Продавцы овощных лавок выставили на углах штабеля ящиков с разноцветными продуктами, насыщенными витаминами и пребывающими на разных стадиях гниения и разложения. Покупательница с большим знанием дела роется в ящиках. Она брезгливо ощупывает каждый плод, чтобы определить его свежесть и упругость. Или установить наличие химических консервантов и средств борьбы с вредителями на кожуре, что вызывает у молодой и образованной женщины отвращение. На этой вот кисти винограда отчетливо виден грибкообразный зеленоватый налет, очень ядовитый, эту гроздь обильно и грубо опрыскали, когда она еще росла на лозе. Гроздь с гримасой отвращения суют под нос зеленщице в темно-синем переднике — в доказательство того, что химия снова одержала победу над природой и что ребенок с молоком матери может впитать в себя раковую клетку. Результаты опросов недвусмысленно свидетельствуют: тот факт, что продукты питания в этой стране проверяют на наличие в них вредных веществ, много известнее, чем имя старого и вредного канцлера, ею управляющего. И покупательница средних лет интересуется качеством почвы, в которой вырос картофель. К сожалению, покупательница уже находится в возрасте, чреватом опасностями. И теперь опасность, которая ее поджидает, резко увеличилась. В конце концов она покупает апельсины, ведь их можно очистить от кожуры, тем самым явно ограничив воздействие вредоносной окружающей среды. Домохозяйке не принесет пользы то, что она интересничает в овощной лавке, демонстрируя свои познания в области ядохимикатов, ведь Эрика уже прошла мимо нее, не удостоив и взглядом, а вечером, дома, ее не удостоит взглядом собственный муж, занятый чтением завтрашней газеты, которую он купил по пути домой, чтобы быть впереди своего времени в плане информации. И дети не отдадут должную дань заботливо приготовленному обеду, потому что они уже взрослые и давно живут отдельно от родителей. Они давно уже завели собственные семьи и сами усердно покупают отравленные овощи и фрукты. Когда-нибудь они будут стоять у края ее могилы и прольют несколько слез, а потом время примется за них. Они освободились теперь от заботы о своей матери, настал черед их детям заботиться о них.

Эрика так фантазирует.

По дороге в школу и обратно Эрика почти вынужденно видит повсюду следы умирания людей и продуктов питания, она редко видит что-нибудь, что растет и процветает. Разве что в Ратушном парке или в Народном саду, где пышно тянутся вверх розы и тюльпаны. Но и они слишком рано радуются, потому что время увядания уже таится в них. Эрика так фантазирует. Все укрепляет ее в этих фантазиях. По ее мнению, лишь искусство способно на длительное существование. Эрика за ним ухаживает, подрезает его, подвязывает, пропалывает и, наконец, собирает урожай. Однако сколько всего в искусстве уже исчезло и отзвучало без всякого тому оправдания. Ежедневно умирает по музыкальной пьесе, по новелле или по стихотворению, потому что они в наше время не имеют никакого оправдания. И якобы непреходящее снова вопреки всему проходит, никому оно больше не известно. Хотя оно и заслуживает того, чтобы существовать длительно. В музыкальном классе у Эрики даже дети способны выколачивать Моцарта и Гайдна из инструмента, а более продвинутые скользят на полозьях Брамса и Шумана, покрывая собственной улиточной слизью лесную почву музыкальной литературы.