Пейзаж с наводнением - [27]

Шрифт
Интервал

Так баба, даже обворожена
и даже если дала — все-таки не жена.
Улавливаешь, куда ты попал, дружок?
В этой вазе — народы, стертые в порошок.
А дальше — библиотека; но ей поджог
не грозит. Трудно поджечь ледник.
Я недавно туда проник:
книги стоят, но их не раскрыть. У книг,
стоящих нетронутыми века,
развивается мраморность, и рука
опускается или делает жест «пока».
Видишь ту башню? Ее наклон…
Чего, говоришь, отлить? Вон, у тех колонн.
В них спрятана, свернутая в рулон,
география. Чего, говоришь, мотня?
 Да, прямо на улице. Ну и что ж, что средь бела дня?
На кого я работаю? А если ты без меня
заблудишься? Ох-хо-хо, ничего струя!
Как у мерина! Или — его шлея.
И, в принципе, это — тоже побег. Но я —
я не продам тебя. Пусть носы
поморщат над ней наши псы. Поссы.
 Где в нашем городе, говоришь, часы?
Чтоб видеть время со стороны?
У нас для этого нет стены.
Часы были, странник, изобретены
после истории. Отсюда — взгляни — видней
та наклонная башня. Поскольку в ней —
тюрьма, время дня и движенье дней
определяют у нас углом
ее и сидящих в ней поделом
наклона к земле, а не над столом
висящими ходиками. Звон оков —
те же куранты. И сумма чужих сроков —
наш календарь. И наш Ареопаг таков,
что даст скорей тебе по рогам,
чем пустит гулять тебя по лугам
Прозерпины… Что там за шум и гам?»
«Это мы! Сейчас мы — Ареопаг!
Мы все видели! И вот отчет собак:
в нем — анализ мочи. У него — трипак!
Он должен быть изолирован!» «Там умерщвляют плоть!»
«Да, и не только крайнюю». «Чтоб прекратил пороть
ахинею!» «И я говорю: не порть
нашу историю!» «Да, такой горазд
испортить ее!» «Даром что коренаст,
а член у него…» «Испортить? История ему даст
сама!» «Поэтому — приговор:
Учитывая его прибор,
в башню. Пожизненно. Подпись: хор».
«За что? Что я сделал? Я не бандит,
никого не ограбил. Куда глядит
Зевс? Не перебрал в кредит,
а что до моей мочи, может, у вас трава
с триппером…» «Не кричи». «Да, не качай права!»
«Эй, стража! Тащи ключи и кандалы!» «Сперва
выясним, есть ли место?» «Чего там, есть!»
«Как не быть!» «Еще один должен влезть!»
«Сесть не значит буквально «сесть»,
можно и стоя». «Хоть на одной ноге!»
«Как цапля или сосна в тайге».
«Да, мы читали!» «Тащи его, э-ге-ге!..»
«Поволокли… Люди вообще дерьмо.
В массе — особенно. Что есть главный закон тюрьмо —
динамики. Видя себя в трюмо,
еще сомневаешься: дескать, стекло, но врет.
Однако, скапливаясь в народ,
ясно: чем дальше в лес, тем всё больше в рот.
Что сказать вам под занавес. Что, увы,
наш город не исключение. Таковы
все города. Да взять хоть вас. Вот вы
смотрите это из будущего. И для вас
это — трагедия и сюжет для ваз:
сценка, где человек увяз
в истории. Или, разрыв бугор,
так кость разглядывают в упор.
Но в настоящей трагедии гибнет хор,
а не только герой. Вообще герой
отступает в трагедии на второй
план. Не пчела, а рой
главное! Не иголка — стог!
Дерево, а не его листок.
Не солнце, если на то пошло, а вообще восток,
и т. п. Трагедия — просто дань
настоящего прошлому. Когда, тыча — «Глянь!» —
сидящая в зале дрянь созерцает дрянь
на сцене. Это — почти пейзаж
времени! И дело доходит аж
до овации. Учитывая наш стаж,
это естественно. Как и то, что какой-то тип,
из ваших, полез, издавая скрип,
из партера на сцену, где тотчас влип
в историю. Так сказать, вжился в роль.
Но он — единица. А единица — ноль,
и боль единицы для нас не боль
массы. Это одно само
по себе поможет стереть клеймо
трагедии с нашего города. В общем, мы все дерьмо,
вы — особенно. Ибо театр — храм
искусства. Однако по ходу драм
наши не перебегают к вам,
ваши к нам — то и дело, вмешиваясь в сюжет.
Аполлон был этим не раз задет.
Узилище, по существу, ответ
на жажду будущего пролезть
в историю, употребляя лесть,
облекаясь то в жесть, то в Благую Весть,
то в габардин, то в тряпье идей.
Но история — мрамор и никаких гвоздей!
Не пройдет! Как этот ваш прохиндей!
И вам, чтобы его спасти,
пришлось бы забраться на сцену и разнести
историю в щепки. Эй, стража! Закрой ворота и опусти
занавес».
1994–1995

Храм Мельпомены

Поднимается занавес: на сцене, увы, дуэль.
На секунданте — коричневая шинель.
И кто-то падает в снег, говоря «Ужель».
Но никто не попадает в цель.
Она сидит у окна, завернувшись в шаль.
Пока существует взгляд, существует даль.
Всю комнату заполонил рояль.
Входит доктор и говорит: «Как жаль…»
Метель за окном похожа на вермишель.
Холодно, и задувает в щель.
Неподвижное тело. Неприбранная постель.
Она трясет его за плечи с криком: «Мишель! Мишель,
проснитесь! Прошло двести лет! Не столь
важно даже, что двести! Важно, что ваша роль
сыграна! Костюмы изгрызла моль!»
Мишель улыбается и, превозмогая боль,
рукою делает к публике, как бы прося взаймы:
«Если бы не театр, никто бы не знал, что мы
существовали! И наоборот!» Из тьмы
зала в ответ раздается сдержанное «хмы-хмы».
Март 1994

Приглашение к путешествию

Сначала разбей стекло с помощью кирпича.
Из кухни пройдешь в столовую (помни: там две ступеньки).
Смахни с рояля Бетховена и Петра Ильича,
отвинти третью ножку и обнаружишь деньги.
Не сворачивай в спальню, не потроши комод,
не то начнешь онанировать. В спальне и в гардеробе
пахнет духами; но, кроме тряпок от
Диора, нет ничего, что бы толкнуть в Европе.
Спустя два часа, когда объявляют рейс,

Еще от автора Иосиф Александрович Бродский
Похвала скуке

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Часть речи

Сборник «Части речи» опубликован в 1977 году американским издательством «Ардис» и состоит из стихотворений написанных Бродским с 1972 по 1976 год. Сборник составлен самим автором в сотрудничестве с его друзьями Карлом и Эллендеей Проффер, создателями «Ардиса».В этом издательстве в течение долгих лет публиковались многие важные произведения русской литературы, чье издание в Советском Союзе в те годы не представлялось возможным, в том числе именно «Ардисом» были изданы все авторские сборники стихотворений Бродского.Бродский очень гордился названием книги и включенного в нее одноименного цикла.


Проза и эссе

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Урания

Проходит десять лет после выхода в свет «Конца прекрасной эпохи» и «Части речи», прежде чем Бродский издает следующий сборник стихов — «Урания».Книга была опубликована в 1987 году американским издательством «Ардис», основанным известными славистами Карлом и Элендеей Профферами, и состоит из стихотворений написанных поэтом в 1970 — 1980-е годы.Урания в древнегреческой мифологии одна из девяти муз, покровительница астрономии. Объясняя название сборника, Бродский говорил: «Данте, мне кажется, в Чистилище… взывает к Урании за помощью — помочь переложить в стихи то, что трудно поддается словесному выражению».


Напутствие

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Полторы комнаты

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.