Пейтон Эмберг - [8]

Суета сует, бессмысленное препровождение времени — жизнь, проведенная в самолетах и потраченная на то, чтобы загонять в такие же самолеты толпы туристов, жаждущих развлечений. Города, в которых она бывала, почти ничем друг от друга не отличались. Можно сказать, что путешествовала она, оставаясь на месте. И все же это была ее жизнь, только ее. Стоило ей усесться в самолетное кресло, она тут же забывала и о муже, и о сыне, и о собаках.

Она привыкла к воздушным лайнерам и вполне доверяла им, обычно погружаясь в дремоту. Однако на этот раз, когда летела в Гонконг, она чувствовала себя на удивление неуютно. И хотя, как всегда монотонно, гудели двигатели и самолет не проваливался в воздушную яму, голова у нее разламывалась, в ушах звенело, нос заложило. Казалось, она медленно летит в ад в сопровождении отоларингологов, мучителей, принадлежащих к террористической группировке, почему-то избравшей ее для своей чудовищной акции.

Чтобы отвлечься, Пейтон достала из сумки почту, взятую из дому и не просмотренную. Как обычно, ничего интересного: проспект строительной фирмы, приглашения на заседания благотворительных обществ, просьба о пожертвовании бездомным, реклама о сезонной распродаже одежды… В последнем конверте оказалось письмо. Пейтон развернула листок и удивленно подняла брови. Вот что она прочла: «Дорогая Пейтон! Как поживаешь? Мы давненько не виделись. Помнишь ли ты меня и то веселое время, проведенное вместе в Рио? Я приеду в Нью-Йорк (Пейтон скользнула взглядом по дате и номеру мобильного телефона) и буду счастлив вновь увидеть тебя. С любовью, Джермано».

Пейтон пожала плечами, задумалась. Рио-де-Жанейро… Джермано… Как давно это было. С тех пор прошло больше двадцати лет. Джермано уже старик, хотя, несомненно, все еще молодится. После Рио она часто вспоминала его, надеялась, что он позвонит, и даже сама пыталась найти его. Потом, конечно, забыла. И вот на тебе — объявился. Пейтон медленно сложила письмо и сунула его в кармашек впереди стоявшего кресла.

Ее ждал Гонконг, в котором ей еще не приходилось бывать. Впрочем, три дня быстро пройдут, не оставив существенного следа, как мороженое, растаявшее во рту.

Выйдя из самолета и оказавшись на площади, залитой ярким солнечным светом, Пейтон огляделась по сторонам, собираясь поймать такси или сесть на автобус. Неожиданно невдалеке от себя она увидела человека в темно-зеленых плисовых брюках, явно выделявшегося внешностью из толпы. Как выяснилось позднее, его звали Сянь Жун Чен.

Он был так худ, что казался вовсе без ягодиц, его плечи прикрывали длинные волосы, подбородок был свернут набок, но зато из-под длинных черных ресниц дерзко поглядывали на мир маленькие блестящие глазки. В его облике было что-то хитрое, лисье, и Пейтон решила, что видит гангстера.

Ее внимание от незнакомца не ускользнуло. Он улыбнулся во всю ширину лица, сжал руки, сделав приветственное движение, и весело подмигнул, словно старой знакомой. Пейтон непроизвольно улыбнулась в ответ и тотчас же отвернулась. Не хватало связаться с гонконгским гангстером. В чужом городе надо быть осторожнее.

Когда она приезжала в город, в котором никогда не была, ей поначалу всегда казалось, что в нем не только чужие люди, но и другие улицы, другие дома, и даже такси, автобусы и подземка выглядят по-другому. Но стоило ей проехаться на автобусе, зайти в кафе, расплатиться с продавцом в магазинчике, как она брала в толк, что этот город ничем не отличается от других.

Пейтон села в автобус, который покатил по сменявшим друг друга высоким длинным мостам с нависшими над ними строгими проводами, похожими на струны арфы или рояля. Сам город выглядел необычно, являя собой скопление зданий, возведенных в разные времена. Рядом со старыми обшарпанными домами высились небоскребы или более низкие, но тоже современные здания, построенные из стекла и бетона. От рекламы на улицах рябило в глазах.

Оказавшись в гостинице, Пейтон зарегистрировалась и поднялась к себе в номер. Ее клонило ко сну: сказывался утомительный перелет. Давала о себе знать и смена нескольких часовых поясов. Подойдя к кровати, Пейтон откинула одеяло и остолбенела от неожиданности: простыня и пододеяльник были в крови, являя несомненные следы менструации. Выходит, горничная не сменила белье. Пейтон зашла в ванную комнату. Та же омерзительная картина: все полотенца в засохшей крови.

Пейтон вызвала управляющего. Им оказался высокий грузный мужчина европейской наружности с бледным продолговатым лицом. Синева под глазами, прикрытыми набрякшими веками, подчеркивала блеск его взгляда, полного меланхолии. Когда он увидел неприбранную постель, его лицо моментально преобразилось, начав покрываться багровыми пятнами. Однако он быстро взял себя в руки и, постаравшись придать лицу былую невозмутимость, сказал размеренным голосом:

— Мадам, я приношу вам глубочайшее извинение и буду счастлив, если вы останетесь в нашей гостинице на уик-энд, естественно, проживая совершенно бесплатно. Если вы сочтете желательным, оставайтесь у нас и дольше за вполне умеренную символичную плату. В свою очередь, я надеюсь, что это недоразумение останется между нами.