Певица Перна - [59]

— Не понимаю, чего они хотели добиться, восстанавливая против меня лорда Гроха? Что бы он со мной сделал?

Сибел ничего не ответил. Пододвинув ногой стул, он сел и снова указал ей на нотную запись.

— Сядь, Менолли, и начинай переписывать. Это гораздо важнее и для Главного арфиста, и для всего Цеха, чем мелкие уловки завистливых девчонок.

— Но ведь они могли причинить мне зло. А вдруг лорд Грох поверил бы? Но я-то не сделала им ничего плохого!

— Все так, но арфистов это не касается. В отличие от песни! Переписывай немедленно! И попробуй сказать мне еще хоть слово…

— Тише, разбудишь свою ящерку, — сказала Менолли, но на всякий случай села за стол и принялась старательно переписывать ноты. Не стоит ссориться с Сибелом. Похоже, он действительно вышел из себя. — Как ты собираешься назвать свою королеву? — примирительно спросила девочка.

— Как назвать? — удивился Сибел, и Менолли с раскаянием подумала, что своими глупыми разговорами омрачила ему такой радостный день. — Ты думаешь, я могу сам ее назвать? Да, правда, ведь она моя… — Взор его с нежностью остановился на новорожденной королеве. — Что ж, тогда я назову ее Кими.

— Красивое имя, — одобрила Менолли и с легкой душой склонилась над работой.

Глава 8

Ярмарка, ярмарка, выходной денек!

Все заботы в сторону, Нитепад далек.

Строят прилавки, площадь метут —

Приходите, гости, всем есть место тут.

Несите монеты, несите товары,

Ведите детишек — сегодня недаром

Здесь песни и танцы, шутки и смех,

Ярмарка, ярмарка, праздник для всех!

— Что там случилось в холде? — спросила Пьемура Менолли, когда на следующее утро они вместе с Камо кормили файров. Пьемур все вытягивал шею, стараясь разглядеть за крышами Цеха арфистов громаду Форт холда. — Ничего не случилось. Просто я смотрю, не подняли ли ярмарочный флаг. — Ярмарочный флаг? — Девочка припомнила, что Сибел тоже что-то говорил про ярмарку.

— Ну да. Весна, светит солнце, выходной, Падения не ожидается — самое время для ярмарки! — Пьемур недоверчиво посмотрел на Менолли, и на лице его появилось изумление. — Неужели у вас не бывало ярмарок?

— Полукруглый лежит на отшибе, — уклончиво ответила девочка. — Да еще и Падения…

— Да, я совсем забыл. Не удивительно, что из тебя получилась такая потрясающая музыкантша, — изрек он, качая головой. — Что тебе еще оставалось делать, как не заниматься музыкой? Но все-таки, — продолжал допытываться мальчик, — бывали же ярмарки до того, как начались Падения?

— Конечно, бывали. Торговцы пробирались к нам через болота три или даже четыре раза за Оборот. — Похоже, на Пьемура это не произвело особого впечатления. Менолли пришло в голову, что она ничего толком не помнит об этих праздниках — ведь Падения начались, когда ей едва минуло восемь Оборотов. — Зато у нас ярмарки бывают каждый раз, когда на выходной выдается погожий денек и не ожидается Падения, — продолжал трещать Пьемур. — Холд у нас большой, да еще несколько цехов рядом, не говоря уже о главном Цехе арфистов, так что народу собирается видимо-невидимо. Скажи-ка, — он лукаво взглянул на девочку, — у тебя случайно не завалялось пары-другой марок?

— Марок?

Ее непонятливость вывела Пьемура из себя.

— Ну да, марок, монет! Что, по-твоему, дают взамен за проданные на ярмарке товары? — Он пошарил в кармане и извлек четыре круглых белых кусочка отполированного дерева. На одной стороне была вырезана цифра 32, на другой — клеймо Цеха кузнецов. — Правда, это всего тридцать вторая, но если сложить все четыре, то получится осьмушка.

До сих пор Менолли никогда не доводилось видеть денег — все торговые дела вел отец. Вот удивительно — у такого малыша есть монеты, и он этого не скрывает!

— Видишь ли, я пел еще до того, как поступил в ученики, ну, мне иногда и перепадала монета-другая, Моя приемная мать сохранила их и отдала мне, когда я отправился сюда. А здесь, — Пьемур недовольно сморщил нос, — на ярмарках за пение не платят, если ты арфист — вот и приходится крутиться на свой страх и риск. У меня нет ничего такого, что можно было бы отнести меняле. Я просто из кожи вон лезу, но мастер Джеринт опять не поставил клеймо на мою свирель. Придется придумать какой-нибудь другой способ, чтобы выйти из положения… Гляди, Менолли, — мальчуган схватил ее за руку, — флаг! Значит, будет ярмарка! — И он что есть духу помчался через двор, направляясь к спальне школяров. Теперь и Менолли увидела, что на огневых высотах холда, чуть пониже ярко-желтого стяга Форта, вьется красно-черный полосатый вымпел, по-видимому, возвещающий о ярмарке. Из спальни донеслись восторженные вопли Пьемура, которым вторили недовольные жалобы разбуженных товарищей.

Как будто откликнувшись на призыв Пьемура, в кухне появилась прислуга, с Альбуной и Сильвиной во главе. Ярмарочный флаг был сразу замечен, и все весело и споро занялись приготовлением завтрака. Менолли отправила свою стаю на озеро — купаться и греться на солнышке и, отыскав на кухне Сильвину, вызвалась отнести завтрак Главному арфисту и его юному файру, которого он назвал Заиром.

— Что я говорила, Альбуна? Благодаря помощи Менолли, два лишних файра нас нисколько не обременят, — заявила Сильвина и, дав кухарке какое-то поручение, наградила девочку ласковой улыбкой. — Особенно, если учесть, что ни Робинтон, ни Сибел не смогут уделять им слишком много времени, — продолжала она, обращаясь к Альбуне, но та лишь что-то проворчала себе под нос. — Бедняжка так долго живет в Цехе арфистов, что ее ничем не проймешь, — насмешливо заметила Сильвина.