Певец тропических островов - [161]
Вообще впечатления и здравые мысли словно бы обтекали его, глубоко не затрагивали, разве что слегка задевали или царапали.
Глава пятнадцатая
В тот вечер в больнице дежурил ассистент хирурга, совсем еще молодой врач по фамилии, кажется, Вольфбаум. У него было продолговатое пергаментное лицо и черные, похожие на щеточки брови; такими примерно щеточками дамы обычно подкрашивают себе ресницы. Настенные часы в дежурной комнате на втором этаже показывали десять минут одиннадцатого. Казалось невероятным, что в течение часа столько всего произошло.
В ослепительно белом коридоре окна были распахнуты, с клумбы долетал аромат цветущего табака. Больница уже спала, а может быть, отходила ко сну. В дежурке за белым столом сидела красивая золотисто-рыжая сестра. От нее веяло спокойствием и доброжелательностью.
— Это близкий вам человек? — спросила она.
— Просто знакомая.
— Адреса ее вы не знаете?
— Знаю, что она живет на Мазовецкой, чуть наискосок от Земянской. Номера дома не заметил.
Леон вытащил из кармана пиджака красную дамскую сумочку.
— Я могу это у вас оставить? — спросил он. — Она выронила ее на крыше, когда потеряла сознание… Понимаете, на крыше, что-то вроде террасы, впрочем, я вам уже говорил…
— Порошки она отсюда доставала? — Сестра открыла сумочку. — "Петушки"!..
— Да, мне тоже показалось, что это были "петушки".
— Ну конечно, сумку можете оставить. Я положу к ней в тумбочку, как только она придет в себя. Что вы там ели и что пили?
— Я уже все рассказал доктору. Он расспрашивал очень подробно.
— Знаю. И наверняка захочет еще с вами поговорить.
— Да, да, я как раз собирался оставить вам свой адрес. Я живу в "Бристоле". Моя фамилия Вахицкий…
— Наверное, ее родные будут беспокоиться. Надо спросить у доктора. Может, он распорядится позвонить в комиссариат, — заметила сестра. Потом, не спуская с Леона глаз, легонько и как бы только одной половиной лица улыбнулась. — Вы что-то хотите сказать?.. — На ее щеке появилась ямочка.
— Видите ли, — неуверенно начал Леон, — панна Дзвонигай как-то мне говорила… ха, я почти убежден, что в Варшаве у нее родных нет… Кажется, она из Львова.
Сестра снова улыбнулась.
— Ну, если вы с ней считаете, что…
В эту минуту в глубине коридора что-то зашуршало и послышались торопливые мелкие шажки. Рыжая красавица не договорила и поверх плеча Леона выжидающе уставилась на дверь. Шажки приближались, секунду спустя Вахицкий услышал за спиной чье-то дыхание и шелест накрахмаленной ткани. Он обернулся. На пороге стояла другая сестра милосердия — столь же элегантно-полосата я, в такой же шапочке, только брюнетка с восточными чертами лица.
— Эльжуня! — негромоко проговорила она. — Доктор зовет.
— Иду.
Тут Леон заметил, что сестры многозначительно переглянулись; просто так столь напряженными взглядами не обмениваются. "Что-то здесь не так!" — будто говорили глаза брюнетки. "А что случилось?" — спрашивали глаза рыжей. Она встала и, шурша форменным платьем, вышла из-за стола.
— Будьте любезны, подождите меня в коридоре, там у окна, вы увидите, есть табуретка.
— Да, да, конечно… — Леон на цыпочках вышел за нею следом.
Действительно — в оконной нише стоял белый табурет. Обе сестры между тем торопливо направились в противоположный конец коридора. Слышно было, как они о чем-то шепчутся, наклонив головы в одинаковых шапочках. Другие настенные часы показывали уже четверть одиннадцатого. В нише перед Леоном сверкала стеклом и никелем подсобная аптечка, а напротив висел телефон и над ним табличка с надписью "Тишина". К струившемуся из окна аромату душистого табака здесь примешивался запах лекарств; особенно сильно пахло эфиром. Выдвинув из ниши табурет, Леон сел. По мере того как росло его нетерпение, запах эфира казался все более омерзительным. Но вот в отдалении что-то щелкнуло, распахнулась одна створка обитой клеенкой двери, и в коридор выскочила рыжеволосая сестра. Можно было подумать, кто-то ткнул ее кулаком между лопаток и вышвырнул за порог. И теперь, невидимый, бежал сзади, подталкивая в спину — чуть ли не на каждом шагу сестра спотыкалась. Наконец она исчезла в дежурке. Тогда Леон встал и снова подошел к матовой стеклянной перегородке. Сестра уже сидела за столом и быстро листала телефонную книгу. Леон удивился: когда ж она успела перевести дух? Только что бежала, странно спотыкаясь, по коридору — и вот уже совершенно спокойно листает книжку.
— Что-нибудь случилось?
— Нет, — не подымая головы, ответила сестра с улыбкой.
Но, хотя улыбнулась она, как и прежде, половиной лица, ямочка на щеке больше не появилась. Пододвинув к себе блокнот, девушка мужским размашистым почерком выписала из телефонной книги три номера и три фамилии. Потом подняла трубку. Вращаясь, тихонько задребезжал диск.
— Пан профессор дома? Нету?.. Говорит дежурная сестра из больницы Красного Креста. Тяжелый случай. Доктор просит разыскать пана профессора… Где?.. Ужинает в "Оазисе"? Спасибо… — Она повесила трубку и посмотрела в блокнот. Затем набрала другой номер. — Квартира доктора Колотицкого? Да? Говорит дежурная сестра… по очень срочному делу. Доктор в Варшаве?.. Уехал? Спасибо, извините.
