Певец меча - [21]

От вида плачущей Дел из моей головы вылетел дурман акиви. Теперь уже запутался я, не зная, что же предпринять: попытаться успокоить ее или оставить в покое, чего она так часто от меня требовала.

Аиды, ну как мужчине разобраться?

Ну… я и раньше видел, как рыдают женщины, но эта всегда требовала равенства. Она запрещала мне проявлять снисходительность и вспоминать, что она слабый пол.

Дел по крайней мере не всхлипывала и не растирала торопливо слезы по щекам, как обычно поступают остальные. Каким-то образом, несмотря на все беды, Дел осталась женщиной и боялась, что обнаружив это, я потеряю уважение к ней.

Дел просто плакала, не вздрагивая. Она сидела на кровати и слезы катились по щекам.

Аиды, ну за что мне такое?

Может стоит попробовать…

Дел пошевелилась, когда я коснулся ее, показывая как только мог, что несмотря на все случившееся – несмотря на слезы – я хотел ее. Но очевидно я не угадал.

– Не сейчас, – раздраженно сказала Дел, отстраняясь.

– Я подумал…

– Я знаю, что ты подумал, – лицо ее еще было мокрым, но слезы уже не текли. Она смотрела на меня хмуро. Я мог представить, что последует дальше. – ЭТО не всегда ответ, Тигр… хотя тебе или любому другому мужчине в такое трудно поверить.

Она знала обо мне все. Знала когда и куда ударить. И, как всегда, точно нанесла удар по моей гордости. Чувство беспомощности возросло пропорционально внезапно захватившему меня желанию.

– Аиды, Дел, что ты от меня хочешь? Я пытаюсь помочь тебе…

– Мне? Или себе? – она вскочила, сдернула с кровати одеяло и, завернувшись в него, ушла к окну.

У меня не осталось ни одеяла, ни терпения. Я шлепнул себе на бедра подушку, радуясь, что Дел оставила мне хоть что-то прикрыться, и уставился на нее.

– А что, в аиды, предлагаешь мужчине делать? Догадываться? Особенно с тобой. Ты такая колючая, что я никогда не знаю, когда ты планируешь ударить меня.

– Я не планирую, – сказала она. – Так получается. Ты сам иногда на это напрашиваешься.

– Сейчас например? – я кивнул. – Прекрасно. В следующий раз я оставлю тебя одну.

Она тяжело вздохнула.

– Иногда женщине нужно, чтобы ее просто обняли.

– Иногда мужчина и сам хочет обнять женщину, – бросил я в ответ, – но он не знает, нужно ли ей это.

Дел ничего не сказала.

– Особенно тебе, – добавил я. – Я никогда не знаю, лежу я в постели с танцором меча или с женщиной. С твоими способностями в круге, Дел, в тебе больше от мужчины. Я знаю, что так и должно быть, знаю, почему это происходит, но в постели мне нужна ты, а не ан-истойя.

Она надолго закрыла глаза. Когда Дел снова взглянула на меня, глаза уже не блестели от слез, но в них было столько горя.

– Ты спал со мной больше, чем кто-либо, – тихо сказала она, – не считая Аджани.

Я не смог отвести взгляда. Уже не сомневаясь, я поднялся, откинул подушку и подошел к женщине. Вспомнил холоднокровную ан-истойя – талантливого танцора меча с Севера – и девочку, у которой украли детство.

Я обнял ее. Просто прижал к себе. Только в этом мы оба и нуждались.

6

Песок уступал земле, жесткая поросль – траве, а колючки – остроконечным деревьям и раскидистому кустарнику, который я видел впервые. Изменился даже запах. Я вдыхал его с отвращением, держал на языке и в конце концов понял, что шел он от деревьев. Едкий, стойкий аромат, ненамного отличавшийся от запаха хувы, хотя вдыхать его можно было не опасаясь последствий.

Изменился и рельеф. Редкие холмы Харкихала сливались и становились одной семьей, соприкасавшейся руками, головами и плечами. Но это было только началом – перед нами я видел горы, поднимавшиеся от земли до неба.

Мы ехали на Север, следуя Торговым Трактом из Харкихала. С каждым шагом жеребца я отдалялся от Юга, от всего, что я знал. Я входил в чужую страну как меч входит в живот человека. Окружающий ландшафт удовольствия мне не доставлял, но Дел я об этом не сообщал.

Да я и сомневался, что ее заинтересовало бы мое отношение к этому миру. Дел замкнулась в тишину и была необычайно тиха даже для обычного плохого настроения. Меня же переполняло предчувствие, ожидание, которое не имело ничего общего со страхом, беспокойством и дискомфортом, которые я ощущал. Дел было не до меня, но не потому что я не был ей нужен. Просто ее переживания были слишком личными. Дел возвращалась домой.

Я понял ее, хотя она не сказала ни слова. Изменилась ее поза. Выпрямилась спина, расправились плечи, поднялся подбородок. И чудесная улыбка осветила ее лицо.

Дел преобразилась, а я стал только угрюмее.

Она остановила своего крапчатого мерина у невысокой каменной пирамиды, вынула ноги из стремян и спрыгнула. Бурнус зацепился за стремя. Дел машинально освободила его и отошла от лошади, не реагируя на попытку крапчатого последовать за хозяйкой. Через минуту мерин успокоился и, опустив голову, решил пощипать что-нибудь на покрытых дерном холмиках. Дел забыла о нем. Она взобралась на пирамиду и вытащила Бореал из ножен.

Дел смотрела на Север. Высокая фигура, закутанная в кремовый шелк, застыла на камнях. Дел положила яватму на ладони, подняла ее к солнцу, так что лучи затанцевали на клинке, и трижды поцеловала сталь, выражая почтение и преданность.